Темпус взглянул на ключ и направился к лестнице, ведущей к комнате с номером, указанном на бирке. У себя за спиной он слышал легкие шаги поднимающегося следом за ним Шедоуспана.
После того как состоялся деловой обмен, вор ушел, вполне удовлетворенный как самим вознаграждением, так и чаевыми. Однако у него не было уверенности в том, что Темпус в полной мере оценил тот риск, которому он подвергал себя, а также в том, что он извлек максимум выгоды из их сделки.
В этот момент он увидел женщину, которую только что обокрал, и быстренько, пока она не заметила его и не устроила сцену, прошел с девицами в ближайшую комнату, хотя и не в ту, что наметил раньше. Услышав, как она прошла мимо и остановилась у дверей, за которыми ждал ее этот верзила цербер, он нанес «упреждающий удар», зажав ей рот своей рукой, после чего кубарем скатился по лестнице, благоразумно решив потратить свои деньги где-нибудь в другом месте.
Останься там, он, возможно, узнал бы, чего на самом деле стоили бриллиантовые булавки. Может быть, узнал бы и то, что же так беспокоило этого заносчивого, угрюмого наемника, обычно легко несущего свое большое тело, а сейчас казавшегося отяжелевшим и глубоко подавленным. Или, возможно, смог бы понять смысл его загадочных слов, сказанных на прощанье:
— Я мог бы помочь тебе, парень, — рокотал голос Темпуса, — но только в том случае, если бы встретился с тобой намного раньше, или же, если бы ты любил лошадей. Ты оказал мне огромную услугу, гораздо большую, чем ты себе представляешь. Я редко бываю в долгу у кого-либо, но у тебя я в долгу, и ты в любой момент можешь рассчитывать на меня.
— Ты хорошо заплатил мне, цербер, и я доволен.
Ганс был несколько озадачен и смущен, оттого что тот испытывал такую необыкновенную слабость, которую трудно было даже себе представить. Увидев затем, как цербер выуживает свою заветную коробочку с порошком, он подумал, что кое-что ему стало ясно.
Немного позднее он вернулся к Эмоли. Увидев у крыльца коня Темпуса, он начал осторожно ласкать его и играть с ним, придя в конце концов к заключению, что принятый им перед этим наркотик помогает ему увертываться от огромных желтых лошадиных зубов.
Она пришла к нему, его Сайма — точно такая же, какой была всегда.
Сам Темпус, однако, был уже не Тот: бог Вашанка вселился в его тело. Сам Вашанка, могущественный Бог-Громовержец, Повелитель разбоя, войн и сражений, властитель Врат Смерти.
Он не мог бы овладеть ею ласково и нежно, как того хотел бы. И дело было не в физической импотенции, хотя и этого можно было ожидать. Холодно и трезво он осознавал, что не может позволить себе довести ее до изнеможения. А бог Вашанка на меньшее не согласился бы.