В возбуждении Лало подошел к пилястрам, поддерживавшим сводчатый куполообразный потолок. На мраморной скамье кто-то оставил почти нетронутый кубок с вином. Лало присел, сделал глоток и заставил себя поставить бокал обратно. Сердце стучало как барабан.
Чего я так боюсь? — думал он, размышляя о том, кем еще мог бы он стать в городе, где днем тротуары точно впиваются в ноги, а ночью если ты слышишь визг, то бежишь не на помощь, а чтобы закрыть дверь на засов. В столице, наверное, лучше.., должно же быть место, где Джилла и он могли бы жить в безопасности.
Лало снова поднял бокал, но вино было кислым, и он поставил его обратно наполовину полным. Лало захотелось домой.
Поднявшись на ноги, художник обошел пилястр и вдруг изумленно остановился, заметив, что кто-то движется к нему.
Лало рассмеялся, когда понял, что это просто его отражение в полированном мраморе стены. Он различил даже блеск шитья на праздничном наряде и кант на широких бриджах, а также узкие плечи и наметившееся брюшко. Непостижимо, но зеркало мрамора подметило даже начавшую редеть рыжую шевелюру. Однако благодаря то ли углу зрения, то ли игре света лицо Лало осталось в тени, как и лицо Илсигского Короля.
* * *
Пройдя через Присутственный Зал, Лало направился к боковому выходу. После музыки и подогретого вином невнятного бормотания в коридоре было особенно тихо. Учреждения власти, располагавшиеся между Присутственным Залом и вестибюлем, были темны и пустынны. Ведущая во двор дверь оказалась заперта. Вздохнув, Лало пошел назад, миновал со всей возможной быстротой Зал Правосудия, повернул и через одну из широких двустворчатых дверей вышел наружу к порталу и широкой лестнице. Сверху и снизу лестницы горели свечи, их яркий свет переливался на боевом облачении стражей, стоявших на каждой четвертой ступени, словно являвшихся частью дворцовой архитектуры, и озарял привязанные к копьям лиловые вымпелы.
Внутренний дворик был залит неровным светом. Лало задержался на миг, наслаждаясь зрелищем. Потом узнал в одной из живых статуй Квача, кивнул ему и увидел в ответ взмах ресницами на каменном лице цербера.
Сандалии Лало зашуршали по песку, после того как он миновал вымощенный булыжником внутренний дворик. Из зала донеслись аплодисменты, слабые, точно легкий морской прибой. Видимо, подумал Лало, танцовщицы уже избавились от последних одеяний. Не забыть бы спрятать от Джиллы зарисовки, которые он сделал, пока те репетировали. На дежурстве в массивной арке Дворцовых Врат находился один из многочисленных племянников Хональда. Этим вечером массивные двери были распахнуты; и Лало прошел через них без затруднений. А ведь он помнил, что в былые времена всего его достояния не хватило бы, чтобы подкупить привратника и получить доступ во дворец.