Лесли улыбнулась и покачала головой.
— Во-первых, ты еще не позавтракал. Оливер махнул рукой.
— Ерунда. По утрам я вообще редко ем.
— Во-вторых, погулять можно и во внеурочное время, — добавила Лесли, поднимаясь.
Оливер тоже встал, точнее, вскочил, словно по нему хлестнули невидимым кнутом.
— Обещаешь?
В это мгновение его мужественное, немного надменное лицо выглядело настолько неподдельно взволнованным, даже беззащитным, что у Лесли перехватило дух. Ответить ему «нет» она не смогла бы при всем своем желании.
— Обещаю.
Оливер ликовал. Знакомство состоялось, значит, полдела уже сделано. Удивительно, но, простившись с Лесли и погрузившись в размышления, о споре и домашнем кинотеатре он не вспомнил ни разу.
Лесли была неземным созданием — исключительной, необыкновенной во всем. Его внимание немного ее смутило, но, совладав с собой, она не принялась кривляться и строить глазки, как поступили бы на ее месте многие девчонки, заговорила непринужденно, ровно и очень искренне. Беседовать с ней хотелось бесконечно, и не на общие темы, а о чем-то задушевном, тайном.
От нее веяло цельностью и чистотой, ее взгляды, жесты слова шли от сердца, не таили в себе скрытого смысла. Она не пыталась понравиться, тем не менее к ней со страшной силой влекло.
У нее были темно-карие загадочные глаза, а взгляд поражал прямотой и искренностью. Она обладала редким даром расположить к себе, заставить поверить в любое произнесенное ею слово. Ее глаза обрамляли прямые длинные ресницы, изумительно пушистые. От них лицо казалось еще более выразительным, окутанным пеленой таинственности.
Оливер невольно сравнил ее с Мириам, с другими знакомыми девушками. Те игриво заглядывали в глаза, невпопад хихикали, кокетливо заправляли за уши волосы, одергивали кофточки, закусывали губы. И все с единственной целью — завлечь, возбудить интерес, соблазнить. Лесли о существовании таких ужимок как будто не подозревала или же считала их ниже своего достоинства, но манила во сто крат сильнее, буквально сводя с ума.
Оливер просидел за столом, за которым некоторое время назад так просто и мило разговаривал с ней, бесконечно долго. Голова его работала ясно, во всем теле ощущалась небывалая легкость, но ему казалось, что он пьян. С ним творилось что-то странное, но это не пугало, наоборот, окрыляло, успокаивало.
В какой-то момент, ощутив прилив особенной радости, он вскочил со стула и с лихорадочной поспешностью вышел на улицу. Был солнечный сентябрьский день. Запах сосен, как никогда ароматный, кружил голову и сильнее хмелил.