Оливер решительно покачал головой.
— Ты не такая, как все. Ты уникальная. Самая прекрасная, самая умная и самая рассудительная из девушек, с которыми я когда-либо общался. Честное слово.
Лесли опять потупила взгляд и убрала из его руки свою. Ему показалось, от него отрезали кусочек плоти.
— Хотелось бы верить тебе, — сказала Лесли полушутливым тоном. — Девушек ты повидал немало и, наверное, знаешь в них толк.
— Да, так было! — с чувством произнес Оливер. — Но в последние дни, клянусь, меня словно подменили! Я оглядываюсь назад и понимаю, что во многом вел себя не так, как следовало. Я хочу измениться и сделаю это. Я ведь жутко упрямый, добиваюсь всего, чего ни пожелаю. — Он перевел дыхание. — Ты все правильно сказала об истинных чувствах. Я жалею, что не додумался до этого раньше.
— А почему ты так волнуешься? — спросила Лесли. — Я ведь ничего такого не имела в виду. Я вовсе не осуждаю других людей, в конце концов, все мы очень разные. Каждый смотрит на жизнь по-своему. Это нормально, даже здорово.
А знаешь, я ни одну из своих подруг не обманул, — произнес Оливер с пылом, как будто не слыша ее слов. — Ни одной ничего не пообещал, не запудрил мозги красивыми словами. Я принципиально не использую чьи-то к себе чувства с целью наживы или получения другой выгоды и стараюсь… — Он замолчал на полуслове и вздрогнул, будто возвращаясь к реальности из полузабытья. — Черт знает почему я говорю тебе все эти вещи…
Они остановились и медленно повернулись друг к другу. Оливера переполняли эмоции. Обещания, клятвы, громкие слова, которыми он никогда не баловал прежних подружек, теперь роем кружились в его голове, прося выпустить их на свободу.
— Так откровенно, как с тобой, я не говорил ни с одним человеком в Кэмдене, — признался он, не в силах удерживать все это в себе. — Не знаю, какими такими силами ты на меня воздействуешь… но очень благодарен тебе, знай об этом.
Лесли смотрела на него не моргая. В ее необыкновенных глазах отражалась феерия чувств и мыслей, среди которых Оливер ясно различал желание узнать, какую роль он сыграет в ее жизни и стоит ли его опасаться. Следовало доказать ей, что его чувства чистые и настоящие и что в последнее время в нем действительно произошли невероятные изменения.
Вместо того чтобы воспользоваться уединением и, на время забыв о пари, Питере, Куртисе и Руди, поцеловать ее, он лишь как ребенка потрепал по щеке Лесли и произнес:
— Уже темнеет. Пойдем назад?
Наверное, он поступил единственно верно.
Глаза Лесли просияли, и, еле заметно вздохнув с облегчением, она кивнула.