Взойдя с Сен-Марсом на судно, он стал тревожно ходить взад и вперед по палубе, не переставая, видимо, думать о случившемся.
Наблюдая за поведением Луи и обдумывая все происшедшее в гостинице, шевалье понял, что гром грянул: произошло то, о чем предостерегали официальные бумаги, полученные им из Парижа. Ему ничего не оставалось делать, как выполнить инструкции, не останавливаясь ни перед чем, принять самые жесткие меры для предотвращения уже реально надвинувшейся беды.
Через несколько часов суденышко причалило к маленькому острову Святой Маргариты.
Узнав о его прибытии, жители острова вышли встречать своего губернатора. Они торжественно сопровождали его до самого губернаторского дома, в котором должны были теперь жить Сен-Марс и Луи.
Тут же к нему явилась депутация, высказавшая надежду найти в нем доброго правителя, и он им обещал всегда и во всем отстаивать их права.
Относительно мальчика Сен-Марс принял решение, неслыханное по своей жестокости: чтобы никто больше не видел его лица, шевалье распорядился изготовить железную маску и надеть ее на отверженного королевского отпрыска.
Луи никогда не должен был ее снимать. Ему строжайше запрещалось покидать свои комнаты, находящиеся за комнатами губернатора… Одним словом, его сделали арестантом, чтобы уже ни у кого не было ни малейшей возможности перепутать его с правящим королем!
Сен-Марс же счел своей обязанностью взять на себя тяжелую миссию — стать строгим тюремщиком своего подопечного.
— Как это случилось, мой друг, что герцог д'Эпернон вдруг так полюбил тебя в последние годы жизни? — спросил маркиз барона де Сент-Аманд, приехавшего с виконтом к нему в гости.
— Гм! Очень просто, — ответил, улыбаясь, Милон, — это случилось почти на глазах виконта. Как тебе известно, королева послала нас узнать о здоровье герцога. В то время, как мы были у него в спальне, с ним опять сделался приступ удушья. Пока виконт ходил за доктором и расправлялся с Жюлем Гри, бежавшим из тюрьмы, я оставался с герцогом наедине, оказывая ему помощь. Я отнес его на постель, ухаживал за ним, затем мы привели к нему Вильмайзанта, и за все это я приобрел его доверие и благодарность.
— У него был другой доктор?
— Да, но тот не мог больше помочь ему, — продолжал Милон. — Впрочем, и Вильмайзант говорит, что последний час герцога приближается ускоренными шагами, но однако же помог ему настолько, что он может даже вставать с постели.
— Вильмайзант славный доктор, — заметил маркиз.
— Он доказал это, подлечив герцога, — сказал Этьенн, — я слышал, герцог сегодня уже выезжает.