Милон увидел какую-то прозрачную фигуру: лицо, окруженное волнами черных волос, было мертвенно бледно; глаза смотрели, как у мертвой. От белого платья эта странная женщина казалась еще более похожей на вставшую из гроба.
Никогда Милон не видал этого бледного, гордого, прекрасного лица. Кто была эта дама? Как она попала в замок? Быть может, она жила тут?
Маркиз никогда не говорил, что в его замке живет кто-нибудь посторонний.
Неужели это игра расстроенного воображения тяжело-раненного человека? Неужели он бредит наяву?
Он не мог ответить себе на эти вопросы, не мог ни в чем удостовериться и лежал неподвижно, будучи не в силах пошевельнуться, видел все, что вокруг происходило, и не был в состоянии объяснить себе увиденное.
Женщина вошла в комнату неслышно, легко, как призрак, обошла ее и остановилась, ощупав стены и мебель… Она, по-видимому, не замечала больного. Глаза ее горели каким-то зловещим коварным огнем.
Вдруг она подошла к той стене, где на стульях разложено было белье и подушки, отложенные Ренардой, когда она стелила постель Милону.
Странная женщина поднесла свечу к самому белью и оно мигом вспыхнуло.
Вид огня, казалось, радовал ее, потому что она все время старалась усилить его, для чего подожгла уже начинавший дымиться стул, и с необыкновенной силой и ловкостью подвинула к загоревшимся вещам один из столов, стоявший ближе других.
Милон все это видел…
Неужели его мучил страшный кошмар, от которого он не мог очнуться?
Уже вспыхнуло пламя и вся комната наполнилась густым дымом… огонь взвивался все выше и выше…
Призрак тихонько, неслышно выскользнул из комнаты и быстро исчез в коридорах.
Милон хотел закричать, позвать, вскочить… напрасно! Его душил дым, но он лежал неподвижно и только временами вырывались из его измученной груди тихие стоны, а пламя, между тем, подступало все ближе и ближе…
В это время внизу, у портала, послышались шаги и голоса.
— Святая Геновефа! Что это такое? — вскричала Ренарда, — этот запах…
— Гарью пахнет, — отвечала Жозефина. Шаги приближались.
Ренарда первой подбежала к дверям комнаты, где горело, и с криком ужаса всплеснула руками.
— Этого еще не хватало!.. Воды скорей! Жозефина побежала за водой, а доктор Вильмайзант вошел со старухой в комнату.
— Здесь-то и лежит раненый? — спросил он.
— Да, сударь, вон там, на постели, — отвечала Ренарда, растерянно бегая из угла в угол.
— Дым сильно повредит ему, — сказал Вильмайзант, подходя к постели.
Женщины и прибежавший старик-садовник гасили в это время огонь и открывали окна.
Милон совершенно потерял сознание и лежал,