— Дед ваш, дочь моя, — говорила принцесса Августа, прилежно склонившись над пяльцами («Вышивание — это порядок и усидчивость!» — не уставала она повторять, когда маленькая Каролина жаловалась ей на резь в глазах и исколотые пальцы), — дед ваш, покойный Георг II, всю жизнь ненавидел Англию. Ему не нравилось тут решительно все — английские повара, английский образ мышления, английские кучера и английская конституция. Разумеется, он никогда не скрывал своих воззрений от внука, а уж после смерти моего супруга, а вашего отца принца Фредерика, поняв, что именно Георг наследует трон, король едва ли не каждый день призывал мальчика к себе и твердил: «Англия — дурная страна! Мы все из Ганновера, и нет на свете чести выше, чем быть тамошним курфюрстом! Сделайте все, чтобы ваши дети — или хотя бы внуки — вернулись на благословенную землю предков».
Августа так искусно изменила голос, подражая нервическому высокому тембру своего свекра, что Каролина засмеялась. Ей не приходилось встречаться с дедушкой, но она знала, что теплых чувств никто из ее близких к нему не питал.
— Чему вы смеетесь? — недовольно вскинула голову Августа. — Я всего лишь пересказала слова покойного короля. Следите-ка лучше за узором, ваше высочество. В прошлый раз вы были так рассеянны, что вышили розу зеленым. Так вот, — вернулась Августа к своему повествованию, — постепенно маленький Георг, в котором всегда сидел дух противоречия, проникся убеждением, что Ганновер — место для жизни непригодное, что все тамошние обитатели не выносят англичан и что его, принца Георга, долг заключается в том, дабы доказать Англии: у нее никогда не было лучшего и более заботливого правителя, чем он, уроженец крохотного провинциального Ганновера. Все это, — заключила Августа, — я рассказала вам для того, чтобы вы не удивлялись, когда ваш венценосный брат станет в вашем присутствии бранить ганноверское курфюршество и заверять, что его пращуры все до единого были англичанами. На людях Георг так не делает, но в кругу семьи дает иногда волю своим чувствам…
Каролина с состраданием взглянула на короля. Значит, вот почему он произнес эти несуразные слова! Какое счастье, что дедушка умер, когда она была совсем дитя, — а то бы и ее, пожалуй, мучил своими скучными разговорами о Ганновере.
Девушка вздохнула и, перед тем как уйти от брата, уже отпустившего ее величественным мановением руки, спросила некстати:
— Как вы думаете, братец, а мой жених похож на портрет, который прислал мне?
— Каролина, это переходит все границы! — возмутился Георг, всегда свято соблюдавший тонкости этикета. — Аудиенция закончена, я позволил вам удалиться, а вы снова задаете вопросы!