Тут вошла Годивелла посмотреть, что происходит, и прервала течение ее мыслей. Это было кстати, ибо снег в душе готов был расплавиться и стать дождем слез.
— Вот вы снова совсем одни, мадемуазель Гортензия? Желаете глоток кофе?
— Вообще-то я пила его нечасто.
— Тогда тем более. Я принесу чашечку, вам сразу станет лучше.
Говоря это, она быстрыми, ловкими движениями убрала со стола.
Гортензия внезапно заметила:
— Боюсь, что господин Гарлан оставил не слишком много пирога для моего кузена. Сладости приятны, а когда болеешь…
— Болеешь? — не подумав, откликнулась Годивелла. Но быстро сообразила и попыталась исправить положение: — Ох… Ну да, он сегодня не в аппетите…
— Он не голоден… или его нет? Это ведь его ищут, не так ли? Это его я видела сегодня утром, когда он убегал?
Руки Годивеллы застыли над блюдом, на которое она ставила грязную посуду, но все же один стаканчик упал и зазвенел, как колокол. Она подняла на Гортензию взгляд, полный страха и тревоги.
— Вы видели?..
— Молодого человека, одетого, как крестьянин, который бежал из замка, прячась за камнями и деревьями. Этот бледный юноша казался очень напуганным.
Повисло напряжение. Годивелла внезапно сникла и даже как будто постарела. Гортензии почудилось, что по морщинистой щеке скатилась слеза.
— Бедное дитя! — вздохнула она. — Будем надеяться, что господь милосердный вернет его нам… Он похож на вою несчастную матушку: у него головка не в порядке.
— Это если собаки оставят от нее хоть что-нибудь! Я слышала, как маркиз приказал, чтобы фермер пустил своих псов по его следу.
Несмотря на снедающую ее тревогу, Годивелла на какое-то мгновение замерла, совершенно ошарашенпо глядя в одну точку, а затем расхохоталась:
— Неужто вы думаете, что они причинят ему какой-нибудь вред? Зверюги Шапиу знают господина Этьена с рождения. Когда они были еще щенками, он часто играл с ними. Если они найдут его, то подадут голос, вот и все!
Про себя Гортензия обозвала себя дурой. Решительно, с того дня, как умерли родители, она все видит только в черном цвете. Вероятно, ей стоит немного усмирить не в меру разыгравшееся воображение. Но страх в глазах беглеца и ведь не приснился. Да к тому ж для чего бежать из родительского дома, где есть кто-то, кто так беспокоится о нем?
— Почему же он ушел? — спросила она. Годивелла пожала плечами:
— Точно не знаю… Но думаю, что это из-за вас…
— Из-за меня? Но почему?
— Да поди узнай! Ясно лишь одно: как только ему сообщили о вашем приезде сюда, он стал еще более странным, чем раньше. Я знаю, что у него было объяснение с отцом, но мне невдомек, о чем они толковали, стены здесь толстые. Но только после этого разговора Гарлан получил приказ не спускать с него глаз ни днем ни ночью и оставлять открытой дверь из своей комнаты в комнату мальчика…