Герцог ответил не сразу. Облокотившись о каменную полку, он подставлял огню то одну, то другую ногу, продолжая размышлять.
— Наверное, вы правы! — наконец со вздохом сказал он. — Ни у вас, ни у меня нет никакой возможности забрать пузырек… Ну, хорошо, в таком случае я оставляю вас в покое и желаю вам доброй ночи, мадемуазель… как вас там?
— Де Вален, — нехотя ответила ему Сильви. — Кажется, господин герцог, вы лучше помните о своих дурных поступках, чем о своих несчастных вассалах! Я тоже желаю вам доброй ночи… и счастливого пути в Англию.
— Но вам еще придется потерпеть меня до приезда Меркера. Что касается Бофора, то постарайтесь держаться от него подальше! Знайте, что я употреблю все средства, даже такое гнусное, как анонимный донос, чтобы избавить его от ваших преследований!
— Донос? Но по какому поводу?
Злая ухмылка герцога, словно терка, царапнула Сильви по сердцу.
— Когда я буду в Англии, кардинал уже не будет представлять для меня опасность… А значит, я без всяких опасений могу сообщить, где спрятан пресловутый пузырек. Подумайте над этим, дорогая моя!
Мари д'Отфор в ночной рубашке, стоявшая босиком на каменном полу галереи, слышала этот разговор. Все услышанное лишь укрепило ее во мнении, какое она всегда имела о великолепном бастарде Вечного повесы, хотя до сих пор Мари не думала о нем столь плохо: увы, герцог оказался отъявленным негодяем!
Выходя от Сильви, Сезар заметил во мраке галереи белую фигуру и поспешно осенил себя крестным знамением: он был суеверен и верил в привидения!
Угроза, которую герцог высказал Сильви, вскоре неожиданным образом утратила свою силу. Ведь среди трех всадников, въехавших утром в ворота замка Ла-Флот, был не только Луи де Меркер, но и герцог де Бофор со своим конюшим Пьером де Гансевилем.
Из окна своей комнаты, откуда она решила не выходить до отъезда герцога Вандомского, Сильви заметила всадников; слушаясь только собственного сердца и забыв о всякой осторожности после угроз Сезара, она, подхватив юбки, бросилась из комнаты, сбежала по парадной лестнице и влетела в вестибюль в ту минуту, когда в него входил Франсуа. Ее хорошенькие ореховые глазки, сияющие от счастья, встретились с голубыми глазами молодого человека, которые стали серо-зелеными в ту секунду, когда с его лица исчезла улыбка. Забыв даже поклониться госпоже де Ла Флот, вышедшей из гостиной под руку с Мари, он бросился к Сильви и воскликнул:
— Клянусь всеми чертями ада! Что вы здесь делаете? Ведь после моего возвращения отец Лефло, присланный господином де Полем, дал мне понять, что он очень надеется на ваш скорый уход в монастырь! Но я встречаю вас здесь! Значит, вы вернулись в свет, как ни в чем не бывало? Да вы с ума сошли, право слово!