Теперь она могла относительно спокойно подумать над той задачей, которую ей предстояло выполнить в Type и которая в конечном счете не представлялась ей очень трудной. Она была полностью уверена в своих друзьях при Дворе; разве можно было усомниться в том, что ей удастся получить помощь королевы Иоланды, своей вечной покровительницы?
Что же касается положения, в котором оказался Арно, ее тревоги утихли. Она хорошо знала рыцарей из Верхней Оверни и особенно этих неустрашимых Рокморелей, чья смелость и упрямство могли свернуть горы.
В течение всего дня она мысленно следила за их скачкой по следу беглецов и думала о том, что, возможно, к этому часу они уже настигли Арно и его опасного спутника. Если это так, Гонне д'Апшье уже должен был распроститься с жизнью, а его возможная жертва спокойно скакала по направлению к Монсальви вместе со своими вновь обретенными друзьями. Возможно даже, что бастард умер, не успев оклеветать ее в измене. Бешеная скачка не располагает к откровенной беседе…
Убаюканная этими утешительными мыслями, Катрин легла, не дожидаясь сигнала к тушению огней, и, едва успев положить голову на подушку, уснула детским сном, в то время как в нескольких шагах от нее Беранже, полумертвый от усталости, храпел с основательностью старого матерого волка. Они не слышали, ни как солдаты покидали трактир, проклиная городские порядки, предписывающие ложиться рано, ни как служанки закрывали ставни, ни скрипа лестницы под грузом мэтра Ренодо и его жены, направлявшихся в свою большую супружескую постель.
Еще в соседнем монастыре не прозвонили заутреню, как улица заполнилась людьми, которые шли в молчании и собрались у двери Золотого Орла.
Что-то заскрежетало в замочной скважине, но загороженная изнутри дверь не поддавалась. Тогда сильный удар ногой с грохотом выбил окно, и кто-то проскользнул внутрь. Через мгновение дверь открылась, освобождая проход черному людскому потоку, который немедленно заполнил трактир.
Когда мэтр Ренодо, в бумажном колпаке, со свечой в одной руке и придерживая другой рукой панталоны, спустился посмотреть, что происходит, он в ужасе отступил перед лицами, окружившими его в ярком свете факелов.
Широкие, красные, в кожаных колпаках на нечесаных головах, на этих лицах прекрасно сочетались безжалостный холод взгляда и жестокая складка ртов, зачастую лишенных зубов. По их кожаным запятнанным кровью передникам, блестящим тесакам и широким ножам, засунутым за пояс, несчастный трактирщик их немедленно опознал.
— Мясники… — пробормотал он, заикаясь. — Что… вам нужно?