Принцу должно было быть лет четырнадцать. Он вырос, но был такой же худой, сутулый, с костлявыми и сильными плечами, с желтоватой кожей и черными прямыми волосами. Черты лица, правда, стали более твердыми, жесткими. Он был некрасив, даже уродлив, с большим носом, маленькими, глубоко посаженными черными глазами. Но от этого обделенного красотой мальчика исходило особенное неуловимое величие, странный шарм, причина которого таилась в его проницательном взгляде.
Несмотря на охотничий костюм из толстого фландрского сукна, потертый и поношенный, королевская кровь угадывалась в высокомерном тоне, во властном выражении лица. И голос его был голосом мужчины.
Катрин склонилась в глубоком реверансе, одновременно удивленная и смущенная этой неожиданной встречей.
— Скажите мне, почему вы плачете? — настаивал дофин, внимательно всматриваясь в ее расстроенное лицо. — Никто, насколько мне известно, не желает вам здесь зла. Вы госпожа де Монсальви, не так ли? Вы ведь из дам, приближенных к ее Величеству королеве, моей матери?
— Ваше высочество меня узнали?
— Ваше лицо не из тех, которые легко забываются, госпожа… Катрин, кажется? Я не вижу, чем отличаются лица женщин, которые меня окружают. Большинство из них глупы и бесстыдны… Вы совершенно другая… такой и остаетесь.
— Спасибо, монсеньор.
— Так, а теперь говорите! Я хочу знать причину ваших слез.
Было невозможно противиться этому приказу. С большим сожалением Катрин пересказала последние события, не без ощущения усиливающейся тревоги, когда, подойдя к убийству Легуа и особенно к бегству Арно, она увидела, как Людовик нахмурил брови.
— Неужели эти феодалы никогда не изменятся! — проворчал он. — Пока они не поймут, кто господин, они будут продолжать жить как им взбредет в голову. И эти головы им будут рубить.
— Господин король, наш государь и ваш отец, монсеньер, и не думает это оспаривать, — возразила Катрин в ужасе.
И потом, так как ей уже действительно нечего было терять, она решилась добавить:
— ..Только увы! Почему другие, у которых нет никакого права, поскольку они не принадлежат к королевской семье, царствуют через голову короля?
— Что вы хотите сказать?
— Ничего, кроме того, что я только что видела и испытала на самой себе, монсеньер!
И Катрин рассказала о своей встрече с Карлом VII, о той надежде, которая прошла совсем близко от нее, и как ее быстро прогнала прекрасная незнакомка, которую король назвал Аньес. Но едва она успела произнести это имя, ярость исказила молодое лицо ее слушателя, а худая рука стиснула перчатку для верховой езды.