— Беранже? — воскликнула она. — Не вернулся? Почему ты мне раньше ничего не сказала?
— Я думала, что ты уже заметила… В любом случае я не вижу, что ты можешь сейчас…
— Не вернулся! Боже мой! — обезумела Катрин. — Куда этот мальчик мог деться? Честное слово, я о нем совершенно забыла…
Она выскользнула из рук Сары и нервно зашагала по комнате, заламывая руки. Она повторила:
— Не вернулся!.. — и не в силах свыкнуться с этой мыслью, добавила:
— Но где же он может быть?
Катрин остановилась, не решаясь даже подумать, что ее паж мог находиться в руках Апшье.
С тех пор как полгода назад он, Беранже де Рокморель из тех Рокморелей де Кассаниуз, чей немного обветшалый но еще достаточно прочный замок поднимал над просекой Лота свои суровые стены, поступил к Монсальви, казалось что в дом ворвался свежий ветер.
Четырнадцатилетний Беранже принадлежал к новому еще неизвестному среди знати Оверни и Руерга: он решил что жизнь — это нечто большее, чем битвы меча, охота на кабана или разгульное застолье, когда лопаешься от обжорства или падаешь под стол от перепоя, Это был мечтатель, выдумщик и пацифист. Он был единственный в своем роде, и никто не мог понять, откуда он набрался этих идей. Его отец, Обер, большой любитель ячменного пива, вечно искавший случая раскроить чей-нибудь череп или задрать какую-нибудь юбку, своей силой и буйным нравом был похож на галльского бога Тетатеса, хранителя молнии. Но у Шарите-сюр — Луар он встретил превосходящего его по силе и ловкости разбойника Перрине Грессара. Меткая стрела крепко пригвоздила к дороге мощное тело Обера.
Два его старших сына, Амори и Рено, два гиганта с соломенными волосами, хороши были только в драках и у винных бочек. Об их грубых и разгульных похождениях знала вся долина, об их военных подвигах ходили легенды. Обыватели с почтительным страхом рассказывали о грандиозных попойках и достойных висельников выходках с каноником Сен-Проже. Связанные братской солидарностью, братья Рокморель обожали свою мать Матильду, крепкую колоритную женщину, которая напоминала Катрин ее подругу Эрменгарду де Шатовилен, были привязаны к своему донжону и люто ненавидели своих кузенов де Вьейви, живодеров, ободравших бы и блоху, чтобы заполучить ее шкуру «. У этих кузенов всегда были наготове лодка и веревка для переправы через реку, где они на большой дороге грабили Путешественников. Правда, теперь оба брата, поручив Рокморель заботам мадам Матильды, присоединили свои Копья к знамени Монсальви и весело отправились показать» этим собакам парижанам, большим англичанам, чем сами англичане, что такое славная знать Оверни!«