— Пропуском мне послужит голова Филиппа Бургундского, когда я вернусь к королю. Что же касается тебя…
Он не договорил. Внезапно немой замок, казалось, ожил. В мгновение ока на башнях показались лучники и арбалетчики, с апокалиптическим грохотом стал опускаться подъемный мост.
Вынырнув из глубин крепости, пятьдесят всадников с зажженными факелами выскочили из замка.
— Ко мне! За Сарбрюка! — прорычал Дворянчик, вытаскивая свой длинный меч, пока Арно де Монсальви отвязывал свою булаву, которая свешивалась у него с седла.
Катрин и юноши оказались прижатыми к стене. Беранже повис на руке своей госпожи:
— Бежим, госпожа Катрин, прошу вас, уедем! Мессир Арно, конечно, сошел с ума, но он вам никогда не разрешит войти в этот замок. Пойдемте! Надо подумать о малышах, о Мишеле, об Изабелле… Они нуждаются в вас.
— И потом, — добавил Готье, — ваша бедная мать, может быть, уже в земле. В этом случае она видит вас с высоты Неба и благодарна вам за ваше намерение. Беранже прав: не надо оставаться здесь.
Но Катрин была не в состоянии двигаться. Сражение, которое развернулось в нескольких шагах, ее потрясло. Окруженный со всех сторон четырьмя нападающими, Арно дрался как демон. Страшный удар булавы сбил его шлем, он остался с непокрытой головой, обезумев от удара.
В первый раз, если не считать драки с разбойниками сьерры во время бегства из Гранады, она видела сражение, и к ней вернулось прежнее восхищение. Доблесть этого человека была бесспорной. Не зная страха, не пускаясь на хитрости в обход рыцарским законам, он открыто обрушивался на противника. Его булава вертелась вокруг него, поражая одетых в сталь рыцарей; но если во время схватки един из противников поворачивался к нему спиной, он не наносил удара.
Дворянчик тоже дрался хорошо. Время от времени он бросал беспокойный взгляд в сторону лагеря, часть которого пылала, подожженная факелами, которые бросили люди из замка, но это не мешало ему наносить удары боевым топором. К тому же силы, вначале весьма неравные, уравновесились. Крики Дворянчика донеслись до его людей, и теперь они бежали к мосту.
Понимая, что перевес не на их стороне, рыцари Шатовилена стали отступать в боевом порядке, поднимаясь вверх по тропе, уносимые мощными лошадями и защищаемые солдатами, которые дежурили на зубцах.
— Довольно! — крикнул Дворянчик. — Отходим назад. Надо погасить огонь…
Или Арно не услышал, или отказался подчиниться, но он бросился вдогонку отступавшим, галопом пересек мост и бросился на подъем.
В его воспаленной голове осталась только одна мысль, безумная и цепкая: добраться любыми способами до ненавистного бургундца. Его ненависть имела вкус прогорклого питья. Ее могла утолить только кровь.