Ловушка для Катрин (Бенцони) - страница 74

Конечно, Арно разгневался. Одно только имя герцога Филиппа могло вывести его из себя, вид герба оказывал на него такое же действие, как красная тряпка на быка. Но письмо, сопровождавшее посылку, не было написано рукой герцога. Его написал сам Ян Ван Эйк: «Тот, кто является всегда вашим верным другом, счастлив возможностью сказать вам это, равно как и пожелать приятного Рождества в стране, где братья отказались от взаимной ненависти. Соблаговолите принять это» Благовещение «, которое походит на вас и желает стать предвестником мира. Оно было исполнено вашим покорнейшим слугой по памяти, а также по велению сердца. Ян».

Произведение было изумительным, письмо тоже. Со слезами на глазах Катрин приняла и то и другое, но, покраснев, не могла не сказать:

— Я уже не такая молодая… и не такая красивая.

— Молодой ты будешь вечно, — сказал ей тогда Арно. — А красивее ты становишься с каждым днем. Но я счастлив, что эта молодая девушка вошла в мой дом, потому что именно так должна была бы войти ты, если бы я не был так глуп…

«Благовещение» заняло место в часовне, куда каждое утро и каждый вечер Катрин приходила преклонить колени. Она окуналась в молодость и обретала в ней неизменную радость. Маленький Мишель обожал это изображение, на котором его мать и королева Небес так же были совмещены на куске дерева, как и совмещались они немного в его сознании.

Войдя в маленькую часовню, Катрин, естественно, поискала глазами картину, остановив взгляд на улыбке ангела, и свершилось каждодневное чудо: она почувствовала себя лучше, сильнее, ее дух стал свободнее, как если бы божественный мальчик вдохнул в нее жизненной силы и страсти.

Молчаливо она встала на колени рядом с аббатом, соединив холодные руки на бархатном подлокотнике молитвенной скамеечки.

Уловив ее присутствие, он повернул голову, нахмурился и произнес:

— Вы очень бледны. Не лучше ли было остаться в постели?

— Я уже и так виню себя за слабость. От всего, что мне стало известно, я не могу больше оставаться в кровати. Я не знаю, смогу ли я вообще уснуть, пока меня не покинет эта тревога. Поймите, отец мой, когда я узнала, что придумали эти… люди, чтобы нас погубить, мне показалось, что жизнь оставляет меня и что…

— Не надо больше искать оправданий вашим страданиям, госпожа Катрин! Я, признаюсь вам, сам почувствовал, как у меня подгибаются ноги от этого неслыханного вероломства, но, возможно, презрение помогло мне занять ваше место и заменить вас без слабости… и пощады. Жерве Мальфра без большого труда признался во всем, что мы хотели от него узнать. Его не тронули.