– О чем?
– О кассете, – раздраженно напомнил Вэн.
– Ты что, подрабатываешь – собираешь общественное мнение?
– О, Господи, – пробормотал Вэн и стал подниматься с кресла.
Айриш жестом велел ему оставаться на месте:
– А на что именно ты хочешь, чтобы я там посмотрел?
– Да на женщину.
Айриш закашлялся.
– Ты что, на нее запал?
Вэн вспомнил, как его разозлило то, что Айриш не заметил сходства между Кэрол Ратледж и Эйвери Дэниелз. Это только доказывало, как глупы все его предположения: ведь никто не знал Эйвери лучше, чем Айриш. Он знал ее за два десятка лет до того, как Вэн впервые ее увидел. Тем не менее легкомыслие Айриша разозлило его, и он решил доказать свою правоту.
– Мне кажется, она очень похожа на Эйвери.
Айриш как раз наливал чашку крепкого кофе, но остановился и пристально посмотрел на Вэна.
– И что в этом нового? Кто-то уже говорил об этом, когда Ратледж пошел в политику и его с женой стали показывать в новостях.
– Наверное, меня тогда не было.
– Или ты был не в состоянии запомнить.
– Возможно.
Айриш вернулся к столу и тяжело опустился в кресло. Он работал больше обычного, затягивал рабочий день как мог. Все в комнате знали об этом. Работа была для него единственным лекарством от горя. Он был католиком, на самоубийство бы не пошел, но мог добить себя непомерной работой, непомерным пьянством, курением, стрессами – всем тем, от чего так заботливо оберегала его Эйвери.
– Ты выяснил, кто переслал тебе ее драгоценности? – спросил Вэн.
Айриш рассказал ему об этом странном случае, он удивился, но забыл про это и вспомнил, лишь когда столкнулся лицом к лицу с Кэрол Ратледж.
Айриш задумчиво покачал головой:
– Нет.
– А пробовал?
– Сделал несколько звонков.
Он явно не хотел об этом говорить, но Вэн был настойчив:
– И что?
– Я попал на какого-то кретина, который не хотел себя утруждать. Он сказал, что после катастрофы царил такой хаос, что могло произойти все что угодно.
«Даже тела могли перепутать?» – подумал Вэн.
Он хотел задать этот вопрос вслух, но не стал. Айриш старался как мог, пытаясь смириться со смертью Эйвери, но ему никак не удавалось. Ни к чему было ему слушать идиотские предположения Вэна. Даже если такое было возможно, все равно получалась бессмыслица. Будь Эйвери жива, она жила бы своей жизнью, а не чьей-то еще.
Поэтому он ничего не рассказал Айришу. Буйство воображения, ничего больше. Он собрал воедино кучу мелких совпадений и придумал абсолютно нереальную теорию.
Айриш наверняка сказал бы, что у Вэна от наркоты мозги ссохлись; возможно, что и так. Он был всего лишь отбросом, парией. Что он мог знать?