Друз сделал паузу. Марк, если сказать честно, сомневался, что Друз способен на здравые рассуждения. Рассуждал он обычно после того, как что-нибудь делал.
— Ты должен найти моего отца, — выпалил Друз.
Чего-то такого Марк от него и ожидал.
— Если твой отец отправил моего на Китеж, мы должны лететь туда и искать его, — закончил свою мысль Друз.
— Мы этим и займемся, как только я расследую смерть княгини Эмми.
— Но почему «после», а не «до»? — возмутился Друз. — Сестра Флакка мертва, а мой отец жив.
— Во-первых, я обещал Флакку, что его дело будет первым… во-вторых, убийство случилось два года назад, тогда как со времени исчезновения твоего отца прошло более восемнадцати лет. — Марк уселся на кровать и сунул парализатор под подушку.
— Расследование убийства может подождать! — упорствовал Друз.
— Сегодня ты грозил выкинуть гада в космос, как только мы его найдем.
— И выкину. С удовольствием. Но еще не известно, сколько времени займет расследование. А отца ты можешь найти за пару дней. Флакку скажешь, что на Китеж мы отправляемся из-за Эмми.
— Я не собираюсь врать Флакку. Точка. Я занимаюсь сначала делом Эмми, потом твоим. Чем быстрее мы распутаем дело княгини, тем быстрее займемся поисками твоего отца.
Друз вспылил:
— Дело в том, что я плебей, да?
— Дело в том, что Флакк вытащил меня с Колесницы. Если бы ты хоть пару месяцев подергал ле карро на полях Фейра, ты бы сейчас не спорил со мной.
— Ты злишься из-за Лери, — решил Друз. — Из-за нашего маленького спектакля для Фабия. Конечно, это была дерзость… Это Лери придумала, как спровадить ее женишка.
Марк сделал вид, что ничего нового для него в словах Друза нет.
— Конечно, глупость… — начал он неопределенно.
— Глупость? Настоящий идиотизм! Я предложил переломать этому уроду Фабию все кости. Но Лери запретила. И вместо хорошего мордобоя я предавался у него на глазах Венериным забавам с Лери!
У Марка рот сам собой открылся. Но патриций быстро взял себя в руки. Поглощенный собственными эмоциями Друз ничего не заметил.
— Спору нет, тогда мне это казалось отличной выходкой. Но теперь-то я вижу, каким был ослом. «Патриций никогда не согласится передать память о таком детям!» — твердила Лери. Разумеется, не согласится… Он останется бездетным и посчитается с нами за все — вот это не пришло в голову ни мне, ни ей!
— А жаль. Нетрудно было догадаться. Хочу заметить, что мы все очень легко отделались.
— Это точно.
— И потом, Друз, ты, кажется, забыл, что есть еще одно дело, которое мне пришлось отложить. Которое мне хотелось бы расследовать в первую очередь.