— Пусть так, — нехотя согласился Флакк. — Но что это объясняет? Ничего.
— Отнюдь. Возможно, Эмми решила отказаться от навязанной ей роли и вернуться на Лаций. А князь Сергей решил помешать. Во что бы то ни стало…
— Твоя версия более чем сомнительна, — сухо заметил Флакк. — Я готов поверить, что князь Сергей убил Эмми. Но не из-за того, что она собиралась вернуться в дом к отцу или отказалась рассказать, сколько бочек вина хранится в подвалах родовой усадьбы Эмилиев.
— Тебе больше нравится версия о безумной любви и ревности? — Марк пожал плечами.
— Не знаю… твой вывод тоже слишком прост… На мой взгляд, ничего пока не получается…
— Да, слишком просто. Что-то еще… мы должны найти какие-то дополнительные факты… — Марк задумался. «Роскошь», — шепнул ставший привычным голос. — Да, именно, роскошь, — сказал он вслух. — Разве семейство Флакков так богато? Сколько денег дал твой отец за Эмми?
— Миллион…
— Кредитов?
— Нет, сестерциев.
— Сто тысяч… — перевел Марк сумму в галакредиты. — Получается — мелочь. А молодожены тратили на всякую ерунду деньги без счету. Поместье только-только строилось и не могло приносить доход… Надо проверить их расходы и доходы. Займись княжескими счетами вместе с Друзом. Кажется, он умеет очень ловко находить дорогу к чужим компам.
— Это все?
— Пока да.
— Теперь ты, наконец, позволишь мне поспать? — спросил Флакк.
— Ладно, Луций, извини, каюсь… Но после сна мне все вдруг показалось так просто…
— Предки не всегда бывают правы, Марк!
— О, да… — юноша развел руками и шагнул к двери.
— И новая жизнь им совершенно неведома.
— Мне тоже.
Марк вышел в коридор. Ма фуа! Надо научиться сдерживать свои порывы. Он ведет себя, как глупый мальчишка. А ведь он — следователь по особо важным делам. Начальник группы. Патрон. Не стоит делиться каждой ложной версией с подчиненными. Иначе они будут считать тебя идиотом, Марк Корвин.
* * *
Марк не ошибся: полиция явилась на следующий день после их приезда. С раннего утра. Что особенно неприятно — до завтрака. Корвин успел лишь выпить чашку кофе и тут же направился в красную гостиную.
Навстречу ему поднялся крепко сбитый человек лет тридцати в форме колониальной полиции. Загорелый, коротко стриженный, с рыжими волосами кустиками. Впрочем, бледных людей на Психее не было, казалось, вовсе. Разве что Никола. Он явно избегал купидоновых лучей.
— Сержант Бертран, — представился полицейский.
— Марк Корвин, уполномоченный сената по особо важным делам.
В этот момент явились трибун Флакк и Друз. По тому, как Друз облизывался, ясно было, что булочку с сыром он дожевывал в коридоре.