Пьер достал из мешка шарик величиной с апельсин и поднес его к горевшему труту.
— Хорошо, голубчики мои, — сказал он многозначительным голосом, — вы хотите полакомиться нами. Отлично, но только прежде поиграем в мяч!
И неизвестный снаряд, оставляя в воздухе легкую струю дыма, полетел, брошенный ловкой и сильной рукой, в середину лодок дикарей.
За первым шариком последовал второй, только в другое место.
Прошло несколько секунд томительного ожидания. Вдруг раздался глухой взрыв. Среди густого столба белого дыма с трудом можно было увидеть, как четверо дикарей кувырнулись в море, убитые или тяжело раненные.
— Черт возьми! — вскричал парижанин. — Да ведь это граната.
— Как видишь, — хладнокровно заметил матрос. — Еще раз-два! Пли! Хорошо!
Неистовые крики бешенства послышались со стороны дикарей. Камни по-прежнему градом летели в лодку европейцев, но дикари, видимо, были поражены случившимся, и камни направляемые неуверенной рукой, по большей части летели мимо. Прошло еще несколько минут, и страшная линия лодок разомкнулась. На поверхности воды плавала масса обломков, там и сям виднелись черные туловища дикарей: видно было, что шарики Пьера произвели ужасное действие.
А пирога с полным парусом, как морская чайка, быстро скользила по поверхности волн, оставляя дикарей все дальше за собой.
— Клянусь честью, — серьезно заметил Пьер, — я не виноват в происшедшем. Не мы начали эту бойню, и я умываю руки, как Понтий Пилат. Как ты думаешь, матрос?
— Я думаю, что, не захвати ты с «Лао-Дзы» этих игрушек, мы были бы изрезаны, зажарены и съедены… Я не понимаю только одного: для чего эти вещи были на «Лао-Дзы»? Ведь там они вовсе ни к чему…
— Как, ты этого не знаешь, ты, знающий чуть ли не все на свете?
— Не знаю.
— Да ведь это был корабль с кули, которые в любую минуту могли возмутиться. Поэтому на подобных суднах всегда есть целый запас подобных вещиц. Если можно, то берут и митральезы, хотя обычно ограничиваются одними гранатами.
— Ах, черт возьми!
— Что такое?
— У нас нет воды.
— Неужели?
— Да. На берегу мы позабыли запастись пресной водой, а теперь уже поздно.
— Как ты думаешь, не пригодятся ли нам эти кокосы? В каждом около поллитра сока, а у нас есть и два бочонка, каждый вместимостью литров на двенадцать.
— Бочонки? Где они?
— Они перед тобой. Видишь эти два колена из ствола бамбука, полые внутри? Вот тебе и бочонки, где сок может отлично сохраниться.
— Это меня успокаивает. Лучше я четыре дня не буду есть, но для меня пытка пробыть двенадцать часов без питья.
Пирога направилась на юго-восток, бодро рассекая волны океана. Дул свежий береговой ветер, и потому было достаточно одного паруса, без весел. Пьер вынул обрывок морской карты и свой маленький компас, направил лодку возможно точнее и хладнокровно закурил трубку.