— Старый маразматик! — закричала Лемешева. — Связь у них зародилась. Я на тебя в суд подам — это мой ребенок!
— Это не ваш ребенок, Лемешева, а Нины Волынской, — резко сказал Анин. — А теперь следуйте за мной.
— Господин Анин, — воскликнул Разумовский, — пусть девочки пока побудут у меня. Сашенька еще нуждается в медицинской помощи, а Алина… не в интернат же ее сдавать? Поверьте, мы с Фимочкой будем только рады.
Идею поучаствовать в судьбе девочек подхватили и взволнованная Ирина, и сдержанный Корейкин. Анин не стал возражать и с огромным облегчением согласился на предложенную помощь, ведь Сергей Петрович и сам не знал, как ему поступить с Алиной, пока он не уладит все дела. А дел предстояло море. Во-первых, найти сбежавшего Крюгера, которого он подозревал в этих ужасных преступлениях. Во-вторых, разобраться с Лемешевой и выяснить оставшийся непонятным вопрос — каким образом пистолет попал к Михаилу в номер?
Они вышли на улицу, где гражданку Лемешеву уже поджидала специальная машина, которая подъехала к больнице немного позже служебной «Волги» Анина. Сергей Петрович сделал это намеренно, чтобы раньше времени не насторожить Наталью Вениаминовну. Лемешеву, которая продолжала орать, что она никого не убивала, затолкали туда, машины тронулись с места, и только тут Анин понял, как он устал. Ему страшно захотелось домой, к своей жене Катеньке, вспыльчивой, но невероятно близкой, к сыновьям, баловникам и оболтусам, но безумно любимым и родным. Семья вдруг приобрела для Сергея Петровича такую значимость, что затмила работу и чувство долга. Забылись придирки и упреки жены, скотский характер ее матери, постоянные бытовые проблемы и недостаток денег — остались только любовь, тепло и желание быть с нею рядом.
— Олейников, у тебя полтинника взаймы не будет? После зарплаты верну, — бодро спросил Анин. Брать деньги в долг майор терпеть не мог, но брал, и брал так, что у дающего было ощущение, что именно ему делают одолжение и оказывают честь.
— Будет, — промямлил оперативник, вытаскивая из кармана кошелек.
— Что такой кислый? — насторожился Анин, забирая купюру из рук опера. — Если это последние, тогда не нужно — я же не настаиваю.
— Да нет, что вы, — спохватился Кирилл. — Я не потому. Не из-за денег.
— Так ты из-за этой суки Лемешевой, — расслабился Анин и с облегчением засунул полтинник в карман.
— За что же она так эту Нину Лацис так ненавидела? Что может вызвать такую патологическую ненависть?
— Любовь, Кирюша, любовь, — философски изрек Анин и вытянул палец к потолку. — Кстати, о любви. Объявляю короткий день, я лично домой — спать. Да и ты поезжай, вон у тебя какие синяки под глазами, такое впечатление, что ты всю ночь не спал, — машина подъехала к зданию прокуратуры и милиционеры вышли на улицу.