— А что говорит доктор?
— Она не хочет его видеть! — в отчаянии воскликнула Джейнэллен. — Доктор Паттон прописал ей лекарство от гипертонии, но это было год назад. Она заставляет фармацевта выдавать ей лекарство по старому рецепту и твердит, что этого достаточно. Она не желает меня слушать, когда я предлагаю пройти обследование у другого врача.
Кей понимающе усмехнулся:
— Это в ее характере, точно. Знает все и обо всем лучше всех.
— Пожалуйста, Кей, не суди ее строго. Помоги ей. И мне тоже.
Он ласково похлопал ее по щеке.
— Ты слишком долго одна несла эту ношу. Пора мне прийти к тебе на помощь. — Он стал серьезным. — Если у меня получится.
— Обязательно получится. Теперь у вас с мамой будут другие отношения.
Недоверчиво хмыкнув, он сбросил простыню и опустил ноги на пол.
— Подай-ка мне джинсы.
Джейнэллен уже готова была повернуться, чтобы взять с кресла-качалки лежавшие комом джинсы, как вдруг заметила у него повязку.
— Что с тобой случилось?! — воскликнула она. — А лодыжка, что с твоей лодыжкой?
Он небрежно ощупал распухшую ногу.
— Немного беспокойное возвращение домой.
— Как все произошло? Это серьезно?
— Нет. А теперь подай мне джинсы.
По-прежнему сидя на краю постели, он протянул руку. Джейнэллен были знакомы эти упрямо сжатые челюсти и желваки на небритых щеках; она подала ему джинсы, а потом, встав на колени, помогла продеть в штанины босые ступни.
— Смотри, как раздулась лодыжка, — озабоченно проговорила она. — Ты можешь наступать на ногу?
— Врач мне посоветовал этого не делать, — отрывисто сказал он. — Помоги мне.
Она поддерживала его, пока Кей, опираясь только на левую ногу, натянул на бедра джинсы. Застегивая ширинку, он улыбнулся ей озорной улыбкой, перед которой не могли устоять даже самые добродетельные женщины.
Джейнэллен не могла представить, сколько их поддалось магическому очарованию ее братьев, и в первую очередь Кея. Она часто грезила, как будет баловать многочисленных племянников и племянниц, но мечта оставалась только мечтой. Кей обожал женщин, причем самых разных. Но ничто не свидетельствовало о том, что он скоро угомонится, связав себя брачными узами.
— А ты ловко умеешь надевать на мужчин штаны, — заметил он шутливо. — А снимать-то умеешь? Я очень на это надеюсь, — добавил он.
— Замолчи!
— А все-таки?
— Нет! — Она почувствовала, что у нее загорелись щеки. Кей всегда заставлял ее краснеть.
— А почему нет?
— Меня это не интересует, вот почему, — отрезала она. — Кроме того, никто пока не очаровался моей привлекательной внешностью.
— Не вижу в ней ничего плохого, — настаивал он.