— Ты никого не видел?
— Никого, Сир!
Полный достоинства, хотя и с туфлями в руках, Наполеон продолжал свой путь по коридору, ведущему в комнату лектрисы. В углу он заметил другого гвардейца и спросил, уставившись ему в лицо:
— Все нормально?
— Да, Сир!
Теперь Наполеон двигался на цыпочках; подойдя к заветной двери, он вынул из кармана ключ [40], осторожно вставил его в замок, повернул и толкнул дверь.
Неожиданное зрелище поразило его. М-ль де ла Кост, совершенно голая и месье де Тиар в нижней рубашке были застигнуты в разгаре любовных игр.
Ошеломленный император застыл; м-ль де ла Кост проворно нырнула под перину.
Наконец, император, тщетно пытаясь спрятать зажатые в руке туфли, спросил:
— Как Вы вошли сюда, месье Тиар?
Камергер, запутавшись в своих панталонах, пробормотал:
— Через дверь, Сир!
— Это невозможно! — засмеялся Наполеон. — Впрочем… в котором часу?
— В пять часов вечера, Сир…
Изумление и досада сковали язык императора. Гениальное искусство стратега спасовало перед пылкой страстью. Обдумавшему все детали императору не хватило фантазии, чтобы вообразить такую злую шутку судьбы: он не мог себе представить любовника, шесть часов ласкающего женщину…
Он сжал губы, кинул на любовников яростный взгляд и удалился, хлопнув дверью.
К себе он вернулся в состоянии полного неистовства. Он разбивал вазы, осыпал бранью гвардейцев, разогнал лакеев и лег спать, обдумывая, на какую отдаленную землю можно сослать месье Тиара.
Проснувшись, он одумался и решил, что неприятный инцидент можно забыть, а прекрасную Анну покорить средствами, недоступными камергеру.
Он послал ей драгоценное украшение. Красавица была честолюбива, и отныне, как сообщает нам в своем напыщенном стиле Адольф Пено, "месье Тиар оставался только в тайнике ее сердца со скромным званием «предшествующего».
Несколько дней спустя Двор покинул Стюпиниги, чтобы обосноваться в Милане, где должна была происходить коронация.
По прибытии в Милан Наполеон немедленно откомандировал камергера на службу к итальянским религиозным сановникам. Как пишет Адольф Пено, в то время как месье Тиар склонялся перед кардиналом Бочелли, император преклонял колени в комнате Анны, но не с такими благочестивыми целями". И когда Наполеон целовал мадемуазель де ла Кост, «предшественнику» приходилось целовать кардинальский перстень.
На следующий день император пожелал ознаменовать победу над м-ль де ла Кост и в присутствии всего Двора преподнес ей в дар перстень. Императрица разразилась рыданиями и скрылась в свои покои, громко хлопнув дверью. В этой очаровательной атмосфере ожидали прибытия папы.