Пока он увозил в Руан парижанку, о которой больше никто ничего не слышал, король слег. Его чрезвычайно утомила аудиенция, данная Мехетмету Ризабегу: в течение долгих часов он вынужден был, не снимая парадного облачения, прощаться с послом в соответствии с требованиями сложного церемониала. У него разболелась нога, которая уже давно раздулась и посинела. 15 августа он не смог пойти к мессе, и его отнесли на руках. 20-го лихорадка усилилась, и ему внезапно стало так плохо, что двор перепугался. 26-го Марешаль, главный хирург, решил произвести кровопускание из больной ноги и обнаружил, что мясо сгнило до кости.
Этим обстоятельством все были крайне поражены.
Заметив странное выражение на лицах окружающих, король потребовал объяснений. Тогда ему со всем почтением сообщили, что нога поражена гангреной.
Это его очень расстроило.
— Разве у вас нет пилы? — спросил он. — Разве нельзя ее отрезать?
Врачи, заливаясь слезами, бормотали что-то невнятное.
— Я умру? — спросил тогда Людовик XIV.
Солгать ему не посмели, и он выказал большое мужество, узнав правду.
— Вот уже десять лет, как я готов к этому, — прошептал он и спокойно закрыл глаза.
Врачи, потрясенные этим великолепным смирением, разнесли ответ короля по всему дворцу. Фраза была встречена общим восторгом. Однако вскоре злые языки стали говорить, что подобная сила духа объясняется страстным желанием побыстрее расстаться с мадам де Ментенон…
* * *
Пока в дворцовых коридорах шушукались, Людовик XIV, застыв под вишневым бархатным одеялом с золотым кружевом, казалось, дремал.
Не выпуская руки мадам де Ментенон, с которой прожил тридцать лет, он ждал смерти.
25 августа его соборовали. 26-го он велел позвать Филиппа Орлеанского — бывшего герцога Шартрского [89] — и громко сказал ему:
— Племянник, назначаю вас регентом королевства. Вы увидите одного короля в могиле, а другого — в колыбели. Помните всегда первого и не забывайте об интересах второго.
Этим королем в колыбели был пятилетний герцог Анжуйский, единственный законный наследник Людовика XIV.
В самом деле, все принцы, которые могли бы взойти на престол, умерли за несколько лет до того довольно странным образом. 8 апреля 1711 года неожиданно скончался от оспы в возрасте пятидесяти лет старший дофин Людовик. В 1712 году с интервалом в несколько дней корь унесла его сына и сноху — герцога и герцогиню Беррийскнх. Они оставили двух сыновей: пятилетнего герцога Бретонского и герцога Анжуйского, которого еще не отняли от груди. Потрясенный Людовик XIV тут же провозгласил герцога Бретонского дофином Франции.