Однажды вечером шутники собрались под галереей, чтобы пропеть маленький куплет:
Прекрасная Шатору,
Рассудок я потеряю,
Коль с вами не пересплю.
Вот какая дерзость!
Что и говорить, довольно странно начиналась фламандская кампания…
* * *
В начале августа 1744 года король, по-прежнему находящийся в Метце с м-м де Шатору, был приглашен герцогом де Ришелье на изысканный ужин. На нем присутствовали все придворные дамы, сопровождавшие фаворитку. Было безумно весело. «И там, — пишет мемуарист, — месье де Ришелье чаще держался за зад своей соседки, чем за ложку». Счастливый король — ведь он на несколько часов мог забыть о тяготах войны — был почти весел и любезен со всеми дамами. Герцог де Ришелье разошелся, и в голову ему пришла шальная мысль — проводить Людовика XV, м-м де Шатору и м-ль де Лорагэ, сестру фаворитки и бывшую любовницу короля, в отдельную комнату, где стояла огромная кровать. Ришелье предусмотрительно закрыл всех троих. Разумеется, никто никогда не узнает, что же там произошло. Но последствия были плачевны. На следующий день король слег — врач определил у него опасную лихорадку.
В Меце поднялась паника. Горожане молились, ставили свечи, распевали псалмы. Людовик XV, содрогаясь от мысли о скорой кончине, послал за духовником, отцом Перюссо. Этот хитрый иезуит, один из тех, кто ненавидел м-м де Шатору, предварительно договорившись епископом Суассонским Фитц-Джеймсом, решил воспользоваться случаем… Приблизившись к постели больного короля, он немедленно перешел в наступление:
— Если вы хотите получить последнее причастие, прогоните вашу сожительницу.
Часом позже епископ Суассонский, исповедуя беднягу чье состояние ухудшалось с каждым часом, воззвал:
— Ваше величество, заклинаю вас — вам надо избавиться от злых духов!
Два этих почтенных прелата сменяли друг друга до самого вечера и в конце концов доняли короля. В семь часов, чувствуя, что силы покидают его, он согласился, прошептав:
— Пусть она уедет… далеко… все равно куда…
Епископ тотчас же поспешил в комнату, где м-м де Шатору и ее сестра с тревогой ожидали известий. «Они услышали, как открылась двустворчатая дверь, — пишет герцог де Ришелье, ставший свидетелем этой сцены, — и увидели, что к ним направляется Фитц-Джеймс; взоры его сверкали, когда он объявил:
— Король приказывает вам, мадам, сейчас же покинуть этот город!
Он вышел, чтобы немедленно отдать приказ о разрушении деревянной галереи, соединяющей апартаменты короля и герцогини, дабы народ узнал о происшедшем разрыве». «Словно громом пораженные, — пишет далее Ришелье, — сестры, застывшие, только что не умершие, ничего ему не ответили». Герцог де Ришелье знал страсть короля к м-м де Шатору. Он дал понять, что от имени короля воспротивится их отъезду и всю ответственность за это берет на себя. Фитц-Джеймс настаивал на своем: короля будут соборовать лишь после отъезда сестер де Несль.