Менневаль прикусил губу:
— Ничего, у вас есть время подумать.
— Я пытаюсь думать, но у меня не слишком хорошо получается, — признался Рейнджер. — Я собирался рассказать вам обо всем, что произошло, и именно так, как оно было. Но боюсь, вы сочтете меня страшным лжецом. Если так, пойдите и попробуйте разузнать все сами. Вскоре сами поймете, что с вас хватит.
— Почему я скоро пойму, что с меня хватит? — не поверил Менневаль.
Левша внимательно посмотрел на него и подумал о всех диких и удивительных историях, которые люди рассказывали о Менневале, — о его драках, жестокости, победах и огромных, невозможных достижениях. Одновременно, глядя на него, Рейнджер вспомнил необузданного юношу и покачал головой.
— Вы великий человек, Менневаль, но и вы не справитесь с этим парнем. Он сожжет ваши руки. Даже асбестовые перчатки вряд ли помешают ему прожечь вас до костей.
Менневаль нахмурился.
— Этот парень так плох?
— Да, — ответил траппер. — Я сыт им по горло. Полагаю, и вам, и любому другому человеку он тоже не по зубам. Даже двоим мужчинам сразу!
Менневаль внезапно поднял палец:
— Он вырос с оружием в руках, верно?
Рейнджер покачал головой:
— Нет, у него лишь инстинкт к оружию. Но ему не нужно оружие. Вы вряд ли сможете понять* меня, пока сами его не увидите. Видите ли, вы нормальный человек, но он забрал бы у вас ваш револьвер и заставил бы вас его съесть.
Ответом Левше стала слегка насмешливая улыбка.
— Все-таки вам лучше мне все рассказать, — предложил Менневаль.
— Хорошо, расскажу, — согласился Рейнджер.
Мужчины сидели у тропинки до наступления сумерек. Потом продолжили сидеть и в темноте, и чем дольше сидели, тем больше вопросов задавал Менневаль, тем более подробных ответов требовал от Левши. Его интересовали все мельчайшие подробности. Иногда он реагировал на слова Рейнджера коротким недоверчивым смешком и тем не менее выглядел вполне удовлетворенным. Левша догадался почему. Существует нечто, что Менневаль хочет отобрать у этих двоих, а теперь, когда они разделились, ему удастся это осуществить с минимумом усилий! Рейнджер даже утратил враждебность к старому Кроссону. Сейчас, сообразив, что Менневаль идет по его следу, он стал испытывать симпатию к бедному старику.