— Стало быть, к семитским народностям вы никакого отношения не имеете? — уточнил Горемыкин.
— Абсолютно никакого.
— А жаль. — Горемыкин еле заметно нахмурился. — Нам позарез нужен надёжный человек семитской национальности, желательно ведущий свою родословную от колена Левита. Брать варяга со стороны как-то не хочется.
— А Миша Левинсон из сектора планирования и анализа, — напомнил Кондаков.
— Нет, его кандидатура неприемлема. Левинсон хоть и семит на одну четверть, но своё происхождение ведёт от колена Гада. А это ещё хуже, чем цыган... Придётся, наверное, воспользоваться теми кадрами, которые имеются под рукой.
Горемыкин взял со стола какой-то предмет, похожий не то на авторучку, не то на игрушечный фонарик, и в следующее мгновение оранжевая точка лазерной указки заплясала на карте между Ливийской и Сирийской пустынями.
— Кто-нибудь из вас бывал в этом регионе? — поинтересовался начальник отдела.
— Бывал, и неоднократно, — доложил Кондаков. — Но исключительно в статусе нелегала.
— А я однажды отдыхала на Красном море, — сообщила Людочка.
Цимбаларь и Ваня, которым хвалиться было нечем, безмолвствовали.
— И как вам тамошние края показались?
— Отвратительно, — поморщилась Людочка. — Грязь и антисанитария. Я там дизентерией заболела.
— Мне, наоборот, очень понравилось, — просиял улыбкой Кондаков. — Цены доступные, народ простодушный. Правда, однажды бедуины приговорили меня к расстрелу и потом неоднократно имитировали его.
— Не вижу принципиальной разницы между дизентерией и расстрелом. — Цимбаларь хоть и дал себе зарок держать язык за зубами, но тут выдержать не смог. — В обоих случаях приходится менять штаны.
Оставив без внимания эту дерзость, Горемыкин задумчиво произнёс:
— Да, регион весьма противоречивый. Как говорили раньше: страна контрастов. Но, что весьма примечательно, человек современного типа появился именно здесь. Причём без всяких эволюционных потуг и межвидового скрещивания. В один прекрасный день взял да и появился, словно бы с неба свалившись, а спустя шестьдесят-семьдесят тысяч лет уже властвовал над всей нашей планетой. Здесь же возникли первые цивилизации, давшие людям земледелие, металлургию, астрономию, математику, все известные ныне системы письма и три мировые религии.
— А также деньги и виноделие, — добавил Кондаков.
— Так оно и есть, — кивнул Горемыкин, настроенный сегодня как никогда снисходительно. — Сам собой напрашивается вопрос: в чём причина всех этих поистине революционных свершений?
— Тепло, — неуверенно произнёс Кондаков. — Земля плодородная.