По зимнему небу крался угрожающий желто-серый рассвет; природа изобретала новые способы ведения войны. Открывая для котов банку фарша из моллюсков, Квиллерен планировал день. Во-первых, он хотел узнать, как Бен Николас складывает купюры. Во-вторых, было очень любопытно, как красное перышко перекочевало с твидовой шляпы на шелковый цилиндр. Квиллерен спросил об этом Коко, но тот только сощурил один глаз. Что касается снежной лавины, то он уже обсудил это с Мэри, и у той нашлось правдоподобное объяснение: в мансарде над магазином Бена — меблирашки, там, естественно, включено отопление; вот снег и сошел раньше, чем везде.
Он чуть было не пообещал Мэри прекратить свое неофициальное расследование. Просто не успел — отвлек кошачий концерт. Потом Квиллерен успокоился и сказал: «Доверься мне. Я не сделаю ничего, что причинит тебе боль». И она опять оживилась, и, в общем, это был прекрасный вечер. Мэри даже приняла приглашение на вечеринку, но сказала, что пойдет в пресс-клуб как мисс Даксбери — не Мэри Дакворт, антиквар, — потому что журналисты узнают ее.
Однако перед Квиллереном по-прежнему стояла дилемма. Оставить расследование — значит уклониться от выполнения того, что он считал своим долгом, продолжать — значит причинить вред Хламтауну, а этот нелюбимый пасынок городского совета нуждался в защитнике, а не противнике.
К тому времени, как открылись магазины и Квиллерен начал работу, природа изобрела-таки еще одну военную хитрость: промозглый холод, пробиравший до костей. Он плюхнулся на Хламтаун, словно заплесневевшая тряпка для мытья посуды.
Сначала журналист решил посетить «Немного старины», но магазин Бена был закрыт.
Тогда Квиллерен попытал счастья в «Антик-технике», и не зря, — за все время пребывания журналиста в Хламтауне тот оказался открыт. Когда посетитель вошел, из склада, расположенного в задней части дома, широким шагом появился Холлис Прантц, одетый во что-то мрачное, с малярной кистью в руках.
— Покрываю лаком выставочные шкафы, — объяснил он. — Готовлюсь к завтрашнему дню.
— Я не хочу отрывать вас от работы, — сказал Квиллерен, с удивлением рассматривая магазин.
Он увидел кинескопы от телевизоров пятнадцатилетней давности, старые платы ручной пайки, доисторические радиодетали и старомодные генераторы автомобилей тридцатых годов.
— Скажи мне только одно, — произнес Квиллерен. — Вы собираетесь заработать этим на жизнь?
— Никто не зарабатывает на жизнь в нашем деле. Всем необходим еще какой-нибудь источник доходов.
— Или можно питаться акридами, — пошутил журналист.