Затем она обессиленно припала к нему, уронив голову на мощное надежное плечо. Так они и лежали.
Наконец он уложил ее рядом, откинул влажные волосы с ее лица, провел указательным пальцем по щеке, одновременно касаясь большим пальцем губ.
Он никогда раньше не проявлял такой нежности, у нее на глаза навернулись слезы. Она зачарованно прошептала:
— Бондюрант…
— Ты знаешь, — откликнулся он, — только от одного твоего голоса я схожу с ума. Просто теряюсь, когда слышу тебя.
Тихонько засмеявшись, она потянулась вперед и слегка куснула его в шею.
— Это и есть заверения в том, что ты определенно испытываешь страсть ко мне?
Он не ответил, она запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Он лукаво покосился на нее, давая понять, что она не совсем верно уловила его мысль.
— Ты меня любишь? — отважилась наконец спросить Барри.
Он только молча смотрел в ответ, в его глазах читалось все без слов, главное было не утонуть в этой голубизне.
— Правда? — прошептала она.
— Ты не очень-то возбуждайся по этому поводу. Я все равно никогда не вспомню день твоего рождения, или День святого Валентина, или годовщины какие-нибудь, — охладил он ее пыл. — Я не из этих ребят типа «Сердце! Цветы!».
Она обхватила его голову руками.
— Ты не будешь меня обманывать?
— Нет. — Его тон не оставлял никаких сомнений. — Никогда.
— Ну тогда обойдусь без сердец и цветов.
— А как насчет секса?
— Секс — это хорошо.
Они снова повалились на широкую кровать и причудливо слились изгиб в изгиб. Ее прохладные гладкие ягодицы покоились на его горячих чреслах. Подбородком Грэй касался ее волос, а руками обвил все тело Барри и задержался на груди. Большой палец блуждал вокруг сосков. Она нежно коснулась губами его руки, того самого места со следами зубов, которые она оставила несколько недель назад.
Ее уже одолевала дремота. Потом, перед тем как уснуть, она снова позвала его.
— Мм?
— Хочешь посмеяться? — Он ничего не ответил, но по его реакции она поняла, что он слушает. — Я была влюблена в своего отца. Безнадежно.
Нежно, прямо в ее волосы он прошептал:
— Я знаю.
На рабочем столе Барри зазвонил телефон. Она посмотрела на часы: до выхода в эфир еще пять минут. Можно успеть перекинуться парой фраз по телефону.
Наверное, это Грэй. Он часто звонил непосредственно перед эфиром и предлагал ей, например, сломать ногу — лучше его, чем свою, — как только придет домой.
В предвкушении разговора с любимым она улыбнулась и подняла трубку:
— Барри Трэвис.
— Вчера видела тебя по телевизору. Ты покрасила волосы?
Это была Чарлин Уолтере.
— Я слегка усилила оттенок, тебе понравилось?