Теперь Бобби понимал, что дела с самого начала пошли не лучшим образом. Кто-то весьма некстати пришил Петтиджона, на что он, честно говоря, не рассчитывал. Разумеется, Бобби никогда не считал себя святым, но никакого отношения к убийству он иметь не хотел. То, что он выставил Юджин виновной, его ни в малейшей степени не беспокоило. Главное, чего он хотел добиться, — это вырваться на свободу. Правда, Смайлоу предупредил его, что до суда над Юджин он должен оставаться в городе, ежедневно отмечаться в полицейском участке и вообще вести себя тише воды ниже травы. Никаких женщин. Никаких вечеринок. Никаких наркотиков. Никаких развлечений…
Но и это было значительно лучше, чем тюрьма, к тому же у Бобби не осталось ни цента, поскольку он так и не получил причитающихся ему ста тысяч, которые Юджин успела забрать у Петтиджона. А если и не успела, лично ему не было до этого никакого дела. Бобби нужны были его деньги — и точка!
При мысли об этом Бобби стало так жалко себя, что он соскочил с койки и, прижавшись лицом к решетке, крикнул в пространство:
— Эй, какого черта они там копаются?!
Но, как и час, и два часа назад, на этот крик души никто не обратил внимания. Охранники оставались совершенно невосприимчивы к его жалобам. Они даже не смотрели в его сторону, а этого Бобби вынести уже не мог.
— Вы все здесь просто с ума посходили! — заявил он надзирателю, который полчаса спустя наконец-то соблаговолил подойти к дверям его камеры. — Я не какой-нибудь там обыкновенный заключенный. Я вообще не должен здесь находиться! Вы должны выпустить меня немедленно, иначе вы за все ответите!..
— Если бы мне платили хотя бы по пять центов за каждый раз, когда я слышу подобные речи, я бы уже давно был миллионером и отдыхал где-нибудь на Багамах, — насмешливо откликнулся надзиратель. — Ну-ка, Бобби, отойди от двери на пять шагов — к тебе посетитель.
И действительно, в коридоре, сопровождаемый рослым охранником, появился мужчина в легком полотняном костюме и галстуке. Выглядел он вполне прилично, однако Бобби сразу почувствовал в его облике что-то необычное. Приглядевшись, он понял, в чем дело: правая рука незнакомца висела на черной повязке.
Подойдя к решетке камеры, молодой мужчина представился как Хэммонд Кросс.
— Вы ведь из прокуратуры, мистер? — уточнил Бобби, непроизвольно делая шаг вперед, и охранник поспешно поднял дубинку.
— Специальный помощник окружного прокурора, — отрекомендовался тот.
— О, прошу прощения, сэр, — проговорил Бобби, к которому мгновенно вернулась вся его самоуверенность. — Впрочем, кто бы вы ни были — мне все равно. Лишь бы вы вытащили меня отсюда.