— Джорджия! Би! Дави! Привет! — радостно проговорила она, подходя к стайке молоденьких женщин. Все они оделись в летние платья пастельных тонов, но когда Бэннер подошла к ним в ярко-зеленом, они померкли на ее фоне.
— Бэннер! — хором воскликнули гостьи, окружив ее. Они расточали комплименты, обменивались сплетнями. Бэннер не виделась с подругами несколько недель и совершенно отстала от жизни. Когда они спросили, правда ли, что она занимается ранчо, Бэннер рассказала о своей жизни с преувеличенным энтузиазмом. Однако интерес девушек к изгородям, загонам и к скрещиванию животных быстро иссяк, поэтому разговор вернулся к помолвкам, свадьбам, вечеринкам, младенцам, сервизам, и Бэннер скоро стало скучно. Она подумала: «Неужели и я такая же пустышка, как все?"
Извинившись, Бэннер отошла от подруг и подкралась сзади к Ли и Мике, стоявшим у дерева. Они не знали, что Бэннер так близко и слышит их. Между тем молодые люди говорили о вещах более интересных, чем ее подруги.
— Ты думаешь, дает?
— Да, черт побери. Это видно по ее глазам. Глаза всегда их выдают. А как насчет Лулу Бишоп?
— Хм, не знаю, может, и нет. Она слишком боится матушки.
— Да. Но я слышал, она открывает рот, когда целуется.
— Кто тебе сказал?
— Да парень один, он работает в магазине ее отца.
— Это тот, что с индейской территории?
— Да. Думаешь, врет?
— Может, и врет.
— А теперь эта, Бонни Джоунс…
— Вверху хороша, да? Груди большие, зрелые, как дыни. — Мика ткнул Ли локтем в бок, и они захихикали. — Бьюсь об заклад, и на вкус такие же сочные.
— А я как-то дотронулся до них, — похвастался Ли.
— Черта с два! — вспыхнул Мика и посмотрел на друга с вызовом.
— Богом клянусь.
— Когда?
— Да года два назад. Они уже тогда были ого-го. Мы праздновали Четвертое июля в церкви, вся молодежь собралась.
— В церкви? Врешь.
— Нет. Ты тоже должен был прийти.
— На мне оставались малыши, и Ма не пустила. Ну и что там было с Бонни? — спросил Мика.
— Мы удрали от всех. Знаешь то место на реке, где стремнина? Она на камне поскользнулась и чуть не шлепнулась в воду. А я потянулся удержать ее, вот тогда-то и задел.
— Врешь.
— Клянусь.
— А она что?
— О, она покраснела, поправила платье и сказала: «Ли Коулмен, смотри, куда тянешь руки».
— А я ответил: «Я и смотрю, дорогая Бонни», — а сам пялюсь прямо на них. Понимаешь? Мика хихикнул.
— Ну а потом что? У Ли вытянулось лицо.
— Потом вдруг из кустов нарисовался учитель воскресной школы, он собирал всех на фейерверк. Черт побери, если бы мы с Бонни провели вместе еще шестьдесят секунд, там был бы такой фейерверк, что будь здоров! — Он отшвырнул кусок коры, содранный им в волнении с дерева. — Я слышал, она выходит замуж за парня из Тайлера. Знаешь, что я тебе скажу? Он действительно славно угостится в брачную ночь.