— Не помешаю? — загдядывая в глаза, спросил он. Состроив подходящую гримасу, она дала ему понять, что он сморозил глупость.
— Ладно, — ответила она кому-то по телефону, — как только улажу все дела, спущусь вниз и побеседую с ним. А сейчас у меня посетители. Всего доброго.
Она картинно бросила трубку и сразу двумя руками пригладила волосы. Затем приветливо улыбнулась.
— Кажется, ты единственный еще в здравом уме, — с ходу начала она.
— По крайней мере, надеюсь, потому что все остальные, с кем мне сегодня довелось общаться, кажется, совершенно свихнулись.
Мэт участливо хихикнул и присел не край письменного стола.
— А все потому, что футбольный сезон в разгаре, — многозначительно пояснил он. — В пятницу вечером наши будут играть дома, на своем поле. Поэтому здесь все немножко обезумели.
— Немножко обезумели? — изумленно переспросила она. — Спустись на землю. Вокруг все с ума посходили!
— Кто, например?
— Вот, смотри. Только что изрядно поскандалили добрые соседи. Какой-то пастух-немец использовал чужой двор в качестве туалета… В общем, ты понимаешь. Это, конечно же, не очень здорово. Тот хозяин сразу же подал в суд. Или вот еще случай. Арестованный за вооруженное ограбление в ожидании суда спрашивает, не могу ли я отпустить его на некоторое время из тюрьмы, чтобы он посмотрел игру. Как тебе это нравится?
Мэт от души расхохотался: — А что я тебе говорил?!
— Безотносительно к футболу я имела бурную встречу с уважаемым прокурором нашего округа. Мы схватились по вопросу о том, учитывать ли на суде все предыдущие правонарушения клиента. Я обозвала Дэбни линчевателем в одном лице. Он, в свою очередь, наградил меня прозвищами мягкосердечной либералки, розовой идиотки, поклонницы янки, и, В сердцах бросив трубку, теперь не отвечает на мои звонки.
Мэт с большим интересом слушал ее.
— Всем известно, что Дэбни частенько пребывает в дурном расположении духа, но очень отходчив.
Кендал и прокурор Дэбни Горн регулярно и не на шутку цапались. Конфликт обычно затрагивал профессиональную сферу. Впрочем, Кендал казалось, что в этих поединках она только оттачивает свой профессионализм, в противном случае она просто не сможет расти как специалист.
Однако Горн зачастую воспринимал подобные споры, как личное оскорбление, что резко ухудшало и без того не стабильные взаимоотношения, поскольку он был весьма уважаемым человеком в городе. Вот уже целых четыре раза подряд на выборах он был вне всякой конкуренции, а до этого побеждал с огромным преимуществом. Мистер Горн считался в высшей степени популярной личностью в округе, символом законности и порядка, борцом за правду, справедливость и американский образ жизни. Поэтому любой человек, осмелившийся сказать хоть слово против, заслуживал общественного порицания.