Выполняя обещание, Диллон держался одной рукой за спинку кровати, другой погладил ее по щеке.
— Да, он встал. Это естественно. Но встал не потому, что я хочу совершить над тобой насилие, или сделать тебе больно, или доказать тебе мое физическое превосходство. Он встал, потому что у тебя необыкновенно голубые глаза, в которых хочется утонуть. Он встал, потому что у тебя потрясающие ноги, от которых я не могу оторвать глаз с того самого вечера, как мы ехали в том дурацком лимузине. Он встал, потому что у тебя прелестный рот, а твои груди нежны и упруги. Я знаю, что сейчас твое лоно уже увлажнилось. — Диллон поморщился от своего высокопарного монолога. С трудом он проговорил, скорее простонал: — Я не хочу совращать тебя. Я хочу любить тебя.
Скрестив руки на груди, Джейд обхватила себя за плечи.
— Я знаю это, Диллон. Сердце говорит мне то же. Но мой разум…
— Перестань слушать свой разум. — Он почти сорвался на крик. Однако тут же сдержал себя. — Что тебе сейчас хочется? Послушай свое сердце. Что оно тебе говорит?
— Оно говорит, что я хочу быть твоей. Но боюсь, что, как только ты сделаешь попытку войти в меня, я одеревенею.
Он провел рукой по ее волосам.
— Тогда я даже и не буду пытаться. Я знал, что для этого понадобится время. И рассчитывал, что мы будем действовать постепенно. Каждый раз мы будем продвигаться на один шаг. Я даже и не буду пытаться пойти на большую близость, пока ты не будешь готова к этому.
— Это нечестно по отношению к тебе.
— Я не страдаю. — Она бросила взгляд, полный сомнения, на его бедра. Он невесело рассмеялся. — Страдание страданию рознь. Я сяду, ладно?
Когда она опять оказалась сидящей на коленях между его ног, он медленно отнял руки от ее груди.
— Ты так красива, — прошептал он.
Один поцелуй переходил в другой, и было невозможно определить, где кончается один и начинается другой. Его руки непрестанно двигались: они ласкали ее шею, спину, талию, груди. Джейд уже не стеснялась. Его грудь была для нее неизведанной территорией, и она гладила ее ладонями и пытливыми, но осторожными губами.
— Продолжай, — прошептал Диллон, когда ее губы замедлили движение около его соска.
Джейд слегка лизнула его и почувствовала, как это волнует ее. Ей было тридцать три года, и это было первое мужское тело, которое оказалось в ее распоряжении. Это был новый мир, новые впечатления для глаз, рук, рта.
Время от времени губы Диллона возвращались к ее груди. Он целовал ее, быстрым кончиком языка доводил Джейд до исступления. Она обхватила его голову руками и крепко прижала к себе, наслаждаясь ощущением от прикосновения его густых волос к своей нежной коже и теплого влажного прикосновения его рта.