«Что еще ты задумал, нечистый?»
«Хочешь скрыться теперь от всего мира? Замуровать меня хочешь в своей смиренной душе, старик?»
«А хоть бы и так. Что сможешь ты сделать, если я так поступлю?»
«Ничего не смогу. Только созерцать и изнутри разъедать твою душу. О, она крепка... Крепче слоновой кости, сильней, чем у многих. Но ты человек. Жалкий человечишко, такой же, как они все. Ты не сможешь устоять перед искушением Силы и Власти. Иметь возможность, Силу, чтобы наградить достойного, наказать негодяя, спасти невинно осужденного, излечить страдающего... и не пользоваться этой Силой... Ты не сумеешь. А раз воспользовавшись ею, ты уже не сможешь остановиться. Потому что есть граница между спокойствием и движением. Но между добром и злом границы нет. Начав для других, продолжишь ты уже для себя. Даже если сейчас для себя ты придумал эту грань — не заметишь ее, не сможешь на ней удержаться...»
«Нет! Я удалюсь в горы, в пустыню. Туда, где совсем нет людей. Некому будет мне помогать, некого наказывать... »
«А что ты будешь делать, если на тебя нападут? Не станешь сопротивляться? Позволишь себя убить, как барана?»
«Нет! Ведь ты же вселишься в него, в того, кто убьет меня!»
«Стало быть, станешь сопротивляться ему? Убьешь его сам? Я помогу тебе в этом, старик».
«Нет! Это грех — убивать. Ни разу я не шагну навстречу тебе...»
«Тогда что?»
«Если это воры, грабители — отдам им все, что есть у меня. Постараюсь их убедить не убивать... У меня получится, я знаю. В каждом человеке, даже самом низком, есть искра света, которую можно раздуть».
«Стылым ветром раздуть. Иначе, без моей помощи, не выйдет».
«А я попытаюсь. И сам не первый год живу. Языком и умом Аллах не обидел».
«Хочешь попробовать?.. — Сатана засмеялся. — Как раз сейчас тебе представится такая возможность».
Из-за поворота тропинки снизу вышли трое: Матиш, Милош и Ульбрехт. Милош — с саблей в руке.
— Вот тут где-то я видел осину. Как раз подойдет на кол для этой ведь...
Ахмет, Ходжа и Саллах одновременно оглянулись. Их руки сами собой легли на рукояти пистолей.
«Вот ты, старик, и оказался меж двух огней. Этим людям есть, что сказать друг другу. Первая же пуля зацепит тебя. Ну, что ты теперь будешь делать?»
Инквизиторы узнали албанцев и тоже потянулись к оружию.
«Они же сейчас поубивают друг друга! Господи, неужели ты не остановишь их? Неужели все было зря?!» Ольга замерла на месте. У нее не было сил вернуться назад. Но и вперед идти она уже не могла. И крикнуть... Даже ее крик теперь им не слышен. Она могла читать на лицах, чувствовать, слышать мысли всех семерых.