Его военный мундир отличался от мундиров остальных присутствующих на балу. На нем не было ни ярких кантов, ни золотых и серебряных галунов, в изобилии украшавших мундиры других пришедших офицеров. Его мундир был даже не алого цвета, как у многих, а темно-зеленого, без всяких украшений и, что говорить, знавал лучшие времена, хотя был тщательно вычищен и имел аккуратный вид. Большинство мужчин сочли бы для себя унизительным даже быть погребенными в подобном мундире, как сказал, дружески хлопнув его по плечу, майор Джон Кэмпион.
— Но все мы знаем, что тебя и дикие лошади не заставят расстаться с ним, — добавил он. — Все вы, стрелки, такие: до такой степени гордитесь своим полком, что предпочитаете выглядеть настоящими оборванцами, но не смените свой мундир на мундир другого полка.
Однако внимание женщин привлекал не зеленый мундир, а обладатель его — высокий, широкоплечий, мускулистый человек, без единой унции лишнего жира на теле. Красавцем его трудно было назвать. Волнистые белокурые волосы — пожалуй, самая привлекательная деталь его внешности — были коротко подстрижены. Упрямая, чуть выдающаяся вперед челюсть и суровое выражение лица говорили о твердости характера. Похоже, он редко улыбался. Орлиный нос, по-видимому, когда-то сломанный, был слегка искривлен. Старый боевой шрам начинался с середины одной щеки, пересекал переносицу и заканчивался в начале другой. Обветренное, загорелое лицо, на котором его голубые глаза по контрасту казались удивительно светлыми, было необыкновенно обаятельным.
Возможно, красивым его нельзя было назвать. Но было в нем нечто такое, что притягивало больше, чем красота. Женщина, с которой он коротал время утомительного ожидания в Лиссабоне, сказала ему, приподнявшись на локте в постели и обводя линию его челюсти пальцем с длинным ноготком, что он неотразимо привлекателен.
Капитан Роберт Блейк хохотнул и, притянув к себе ее голову, произнес на ее языке:
— Если ты хочешь еще, Беатрис, то попроси прямо. Льстить мне необязательно.
Танец закончился, и капитан отступил подальше в угол. Однако побыть наедине со своими мыслями ему не удалось. Трое офицеров, с которыми он лежал в госпитале, как только он оправился от ран, настойчиво заставляли его посещать разные увеселения. Сейчас они тут же возникли перед ним, причем Жоао Фрейра из отряда португальских стрелков держал под руку курчавую молодую леди.
— Боб, — удивился он, — почему ты не танцуешь? Только не говори, что не умеешь.
Капитан Блейк пожал плечами.
— София горит желанием потанцевать с тобой, — сказал лейтенант. — Ведь правда, любовь моя?