Стены частично обрушились, но крыша, опиравшаяся на стропила, лежавшие на крепких колоннах, все еще держалась. Я не решился заводить лошадей внутрь, потому что полы изрядно прогнили и, скорее всего, не смогли бы выдержать их тяжести. Однако вокруг дома сохранились остатки навесов, под которыми удалось укрыть большинство наших лошадей. Растянув между крышами куски парусины, мы защитили от дождя и остальных животных.
Я был рад тому, что мы нашли укрытие, потому что весь день нам пришлось мокнуть под дождем, а с началом сумерек стало понятно, что следовало ждать настоящей бури: ветер завывал все громче, а струи дождя хлестали лицо.
В укрытии вдоль стен оказалось множество старых кострищ; повсюду были разбросаны дрова. Я не тревожился из-за того, что запах дыма привлечет к нам ненужное внимание: от Ренана нас все еще отделяли дни пути, здание находилось на расстоянии полулиги от дороги, а волшебство Симеи говорило, что никакая опасность нам не угрожает.
Погода была холодной, и мы сгрудились возле костров, на которых готовили ужин. По крайней мере, нам не приходилось голодать или мучиться от жажды. Два дня назад мы купили и зарезали пять коров, и каждый из нас вез с собой по хорошему куску мяса. Потом на нашем пути попалось картофельное поле, которое беженцам не удалось выбрать дочиста, так что несколько человек с лопатами за считанные минуты обеспечили нас картофелем на несколько дней.
Говядина, картофель, травы, которые везли с собой те из нас, кто в той или иной степени обладал Талантом, вода, чеснок, другие овощи, не успевшие полностью высохнуть, немного вина, купленного в одной из недавно пройденных нами деревень, — из всего этого должно было получиться прекрасное блюдо.
Я позволил каждому желающему выпить по лишней кружке вина, и мы выстроились в очередь к котлам — офицеры последними. Все получили полные миски еды и расселись где кому нравилось.
Симея спросила, не буду ли я возражать против ее компании. Я не возражал — несмотря на хороший ужин, мною овладело мрачное настроение, порожденное этим мертвым местом. Мои солдаты тоже вели себя тише, чем этого требовали обстоятельства, и ели в основном молча.
Когда мы покончили с едой, я пошел к реке, протер миски песком, ополоснул их в воде и вернулся в дом.
— Жаль, что мы вынуждены соблюдать тишину, — сказал я. — Мне кажется, негромкое пение хоть немного развеселило бы нас.
— Это можно устроить, — ответила Симея. — Я могу сотворить защиту, за которой нас никто не услышит.
— Великолепно, — одобрил я.
Она открыла седельные сумки, которые принесла с собой, зажгла огонь в жаровне и прошептала заклинание.