— Ну вот. Теперь можно реветь как медведи — за нашими сторожевыми постами не будет слышно ни звука.
Только я собрался сказать об этом своим людям, у которых, как я знал, был богатейший репертуар разнообразных песен, от нежных и грустных до самых разухабистых, как меня осенила другая идея.
— Нам всегда приходится все делать самим, — сказал я. — Провидица, не можете ли вы показать нам прошлое? Если, конечно, это не привлечет внимание какого-нибудь другого волшебника.
— Пожалуй, могу, — задумчиво сказала она. — А какое прошлое вас интересует?
— Этого места. Интересно, каким оно было в мирные времена, прежде чем его постигла такая печальная участь.
— Чувствую, что это было давным-давно, — заметила она. — Возможно, еще до моего рождения. А мысль интересная. К тому же можно не волноваться насчет то го, что кто-нибудь из майсирских волшебников заметит мои действия. Это сравнительно легкое колдовство.
Она снова принялась рыться в своей сумке.
— Попробуем вот это… немного боярышника… лаванду… пастушью сумку… розмарин… и, пожалуй, для верности еще вот это. — Она встала, подняла валявшийся в углу засохший цветок, клочок бумаги, оказавшийся обрывком листовки, и соскребла на него немного пыли с пола.
Когда огонь в жаровне загорелся снова, девушка бросила туда травы, и я почувствовал сладкий запах лаванды. Солдаты с любопытством наблюдали за действиями волшебницы. Я рассказал им о том, что пытается сделать Симея. Несколько человек, привыкших к тому, что колдовство приносит только горе, отошли подальше, но большинство, напротив, сгрудились рядом.
Симея брызнула водой на горящую жаровню и негромко запела:
То, что было встарь, возвратись, покажись, покажись.
Времени нет, дождя нет, бури нет.
Жизнь, вернись, покажись.
Вспомни, пыль, чем ты была, что ты видела, чем это было.
Время, вспять оборотись.
На несколько минут все вокруг словно заволокло туманом, сквозь который было видно, как в полу исчезают провалы, а паркет вновь обретает яркий лаковый блеск. Стены выпрямились, обои, от которых оставалось лишь несколько грязных клочьев, засверкали яркими красками, не стало дыр в крыше, под потолком повисли начищенные бронзовые люстры с множеством тонких восковых свечей. А потом мы услышали музыку; сначала она звучала чуть слышно, но с каждым мгновением становилась все громче и громче.
Огромный дом вдруг оказался полон призраков. Манеры их поведения и стиль одежды говорили о том, что люди, вместо которых они сейчас явились, жили лет двадцать назад, когда в Нумантии управлял Совет Десяти, а я был молоденьким легатом.