Юлия, отправляясь в путь, была очень подавлена. Она не знала, правильно ли поступает. Отец простился с ней очень холодно, а мать вообще не выходила из своих покоев со вчерашнего дня. По дороге она хотела даже заглянуть в дом Секстов, но остановилась, потому что если бы она только хоть на минуту оказалась в объятиях Септимуса, то уже никуда не смогла бы поехать. Препятствия, возникающие на пути их союза, заставляли Юлию еще более страстно желать их соединения. И все же семена сомнения, посеянные в ее душе, дали свои всходы. Девушка не смогла бы спокойно жить, не узнав сути предостережения Гестии.
Улицы Рима были наводнены людьми. После победы над Карфагеном, огромное количество богатств, одежды, продовольствия и рабов, хлынули в вечный город. Носилки знатных римлян сверкали на солнце позолотой и драгоценными камнями. Повсюду можно было увидеть граждан, одетых в дорогие, яркоокрашенные материи, увенчанных венками из роз, золота, серебра. Нередко вслед за носилками какого-нибудь человека, следовал огромный мускулистый охранник, который нес в руках небольшой сундук для денег. Это означало, что римлянин направляется или в порт, покупать торговую галеру, или же на рынок рабов. Самыми дорогими были по-прежнему греческие рабы, знавшие грамоту и обучавшиеся в какой-нибудь академии, а также восточные женщины, чьи изнеженные тела были готовы одарить своих новых хозяев сказочной усладой. Иногда, самые богатые римские матроны, которые могли себе позволить такую роскошь, приобретали восточных красавиц, для того, чтобы те обучили их самым изысканным и сложным способам занятий любовью, возбуждения мужчин и удержания их страсти. Поговаривали, что мать Юлии — Клодия Прима, однажды купила для себя наложницу из далекой, жаркой страны. Кожа девушки была ослепительно белой, а глаза и волосы черными. Рабыня была невысока ростом и прекрасно сложена, кроме того, обладала удивительной гибкостью. Эта девушка знала тысячу способов «возлежания», как принято говорить на востоке, она умела готовить снадобья, разжигающие страсть, а также знала, как женщина может получить полное удовлетворение сама, не прикасаясь к мужчине. Рабыня была подлинным сокровищем, но никто никогда ее больше так и не увидел. Говорили, что, возможно, Клодия держит ее в одном из провинциальных имений, доставшихся ей в наследство от отца — Германика, куда уезжает обыкновенно несколько раз в год, чтобы предаться там ужасающему разврату. Но это были только слухи.
Отовсюду слышались крики торговцев, зазывавших женщин в свои лавки, чтобы приобрести украшения, одежды, ткани или благовония. На женщин и пиры тратились огромные римские состояния, результат многолетних войн и ограбления покоренных народов. Повсеместно также можно было увидеть каменные, полированные фаллосы — опознавательный знак публичных домов. Проституток на улицах Рима также было несметное количество.