— Ну, что скажешь? — спросил Хантер, сурово разглядывая воришку: шипздик какой-то. Лица не видно за маской. Ну что ж, придется тащить его вниз и послать за полицией. Во всяком случае сопротивления от него трудно ожидать.
Однако не успел Хантер подойти поближе, как маленькая фигура сделала отчаянный рывок в сторону.
Единственное преимущество Тени было в большей маневренности; единственная надежда на спасение для нее была поэтому в том, чтобы попытаться заставить его бегать за ней по всей комнате; может быть, тогда удастся улучить момент и еще раз нырнуть в дверь. С одной стороны был шкаф, с другой — огромное спальное ложе хозяина; естественно, она бросилась туда. Вот она уже на другой стороне кровати но, увы, рука Хантера цепко вцепилась ей в лодыжку. В отчаянии она схватилась за атласное покрывало, ища точку опоры. Однако покрывало поехало вместе с ее телом — ближе, ближе к неминуемому возмездию.
Тень отчаянно вцепилась в пуховик, изо всех сил сопротивляясь Хантеру, который теперь, подтащив ее к себе, силился перевернуть ее на спину. Нет, брыкаться бесполезно. Хантер сильнее. Вот и маска, сорвавшись с ее лица, летит куда-то в сторону, на ковер. Длинные пряди каштановых волос шелковой волной рассыпались по белой простыне.
Хантер этого сперва не заметил: он был занят ее руками и ногами; так, обе ее кисти надежно прижаты к матрасу. Коленями он навалился на ноги и на живот: теперь ей не вырваться. Тяжело дыша, Хантер взглянул, наконец, на лицо своего пленника. Господи, да это же женщина, еще и какая красавица! Хантер не верил своим глазам. Да еще и этот надменный взгляд — как будто это она его застала в своем доме!
— Ты что здесь, черт побери, делаешь? Что это за игрушки? Это что — дядюшкины причуды? Что он за роль тебе придумал? Почему ты об этом не сказала-то? Я слишком устал, чтобы гоняться по всему дому за его красоткой! Дэвон молчала.
— Черт тебя дери! Я тебя спрашиваю! А то сейчас полицию позову! Ну, отвечай же, кто ты такая и что ты тут делаешь!
Дэвон опустила ресницы. Что ему ответить? Только не правду, конечно. Бабушка этого не переживет. Если она узнает, что внучка в Тайберне ждет петли, — это ее сразу убьет. Пожалуй, лучше, если она просто исчезнет и никто не узнает, кто она и что с ней.
— Я не эта… не девка твоего дядьки. Делай со мной, что хошь. Только убери коленку с пуза — больна, — Дэвон сознательно вернулась к лексике и к стилю речи первых десяти лет своей жизни. Она не должна говорить как леди, если хочет скрыть свою личность.
— Сперва скажи, что за цирк ты здесь устроила? Почему оделась как мужчина, почему оказалась в доме моего дяди?