— Трикс! Могу себе представить, — пробормотала Лора, натягивая через голову вязаную хлопчатобумажную кофточку без рукавов.
Эту Трикс Лора представляла себе как обычную избалованную любовницу богатого человека: с непременным неглиже, отделанным перьями марабу, и возлежащей на целой горе обшитых кружевом подушек. Спит она, конечно, до полудня, вставая только затем, чтобы смотреть «мыльные оперы», и, пялясь на экран телевизора, запихивает в рот шоколадные конфеты. Лора сердито расчесывала волосы, уверенная в том, что Трикс окажется наглой пустоголовой блондинкой. Лора подушилась самыми легкими, едва уловимыми духами с цветочным ароматом, думая при этом, что вскоре Индиго-плейс, 22, насквозь пропитается мускусом.
Новую хозяйку поместья зовут Трикс!
Даже думать об этом было невыносимо. Все предки Лоры, должно быть, в гробу перевернулись! Если бы ее отец представлял себе все последствия своей деловой небрежности, то, конечно, он бы более аккуратно обращался с деньгами. Разве кто-нибудь когда-нибудь мог себе представить, что поместье Ноланов падет так низко?
Но больше всего бесило Лору то, что ей уже стал нравиться Джеймс.
— Ха! — прокричала она стенам, спускаясь по лестнице воинственным шагом. — Из шелкового уха… шелковый кошелек… а, все равно, — раздраженно закончила она, не сумев вспомнить, как звучит старая пословица. («Из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь» — английская пословица.) Она только знала, что пословица очень подходит.
Вчера, когда они рассматривали фотографии ее дедушек и бабушек, Джеймс даже вызвал у нее сочувствие. Он выглядел таким уязвимым; его волосы падали на лоб, и Лора вспомнила, что еще в школе эта челка сводила девочек с ума. Его нижняя губа казалась еще полнее, чем обычно, а глаза — еще более задумчивыми. В какой-то момент тогда у нее возникло искушение погладить его волосы, утешить его… и…
— И ничего, — пробормотала Лора. Но разум не соглашался с чувствами. В голове возникла четкая картина: их переплетенные тела на покрытом ковром полу в парадных покоях. Она отдает ему всю свою нежность, а он ей — всю ту страсть, которой так не хватает в ее жизни.
Слишком часто задумывалась Лора о его поцелуе. Он был просто оскорбительным. Она встречалась с мужчинами, с некоторыми — на протяжении нескольких месяцев, но ни один никогда не осмеливался целовать ее так возбуждающе. Это был самый сексуальный поцелуй из всех, что ей довелось испытать, а она хотела забыть о нем.
Тем не менее у нее сложилось впечатление, что она будет помнить этот поцелуй всю свою жизнь, и это ее тревожило. Так же хорошо она помнила ту ночь, когда он привез ее домой на мотоцикле. Джеймс Пейден так умел дотронуться до женщины, что это ощущение оставалось с ней навсегда — как татуировка, которую невозможно вытравить.