Зависть (Браун) - страница 117

— Я… я не понимаю, сэр.

— У вас что, плохо со слухом, мистер Слейд?

— Со слухом? Нет, а что?..

— Я сказал, что вам надо просить прощения не у меня, а у себя… — Профессор посмотрел куда-то за спину Рурка и закончил:

— …Потому что вы опоздали ровно на пятьдесят шесть с половиной минут.

Рурк обернулся. Позади него висели над дверью большие часы. Белый циферблат, крупные черные цифры… По циферблату зайцем прыгала секундная стрелка. Часовая была почти на девяти. Минутной оставалось три деления до двенадцати.

«Спятил старик!.. — подумал Рурк. — Нет, точно — у него что-то с мозгами. Быть может, это современная бумага выделяет какие-то ядовитые вещества?..»

Он слегка откашлялся.

— Простите, сэр, но я пришел вовремя. Вы назначили мне на девять, и я…

— Не на девять. На восемь, — поправил профессор.

— Да, сначала так и было, но потом вы мне позвонили и перенесли встречу на час вперед. Разве вы не помните?

— Я еще не сошел с ума, молодой человек, — насмешливо сказал профессор Хедли. — И память меня пока не подводит. Ни я, ни мой секретарь вам не звонили. — Он посмотрел на Рурка из-под густых черных бровей. — Это вы что-то перепутали. Мы должны были встретиться ровно в восемь ноль-ноль…

10

Он уже старик…

До самого недавнего времени Дэниэл Мадерли отказывался признавать себя пожилым человеком вопреки всему — даже здравому смыслу. Письма и рекламные брошюрки, присылаемые Американской ассоциацией пенсионеров, он выбрасывал в корзину не читая и никогда не пользовался налоговыми льготами, которые государство предоставляло своим гражданам, достигшим преклонного возраста.

Но в последние годы Дэниэлу становилось все труднее и труднее спорить с собственным отражением в зеркале. Куда более громким голосом обладали суставы. Опровергать приводимые ими аргументы было еще тяжелее.

Дэниэл всегда гнал от себя мысли о старости, но сегодня они неожиданно принесли ему что-то вроде извращенного удовольствия. Если размышления о прожитой жизни не могут служить признаком возраста, тогда что же может? Точно так же и забота о теле, которое понемногу начинало отказывать, являлось недвусмысленным признаком того, что с годами в организме что-то разладилось. Молодые, полные сил люди обычно не замечают даже серьезных хворей, и только старики мучительно раздумывают над каждым пигментным пятнышком, над каждым выпавшим волоском.

Впрочем, это было как раз понятно. Дэниэл Мадерли лучше, чем кто бы то ни было, знал, что у молодых просто не хватает времени, чтобы всерьез задуматься о конечности собственного бытия. Они слишком заняты тем, что живут, и тень неизбежной смерти не смущает их покой. Закончить школу, поступить в колледж, получить образование, устроиться на работу, стать профессионалом, жениться, развестись, вырастить детей — эти дела и заботы заполняли собой все их время, так что им было некогда на минуточку остановиться и вспомнить — ничто не вечно под луной.