— Я и сам ее люблю, — признался Дэниэл. — Здесь я провожу почти все свое время. А когда ты со мной, комната нравится мне еще больше.
Марис рассмеялась.
— Ну, так было не всегда, — сказала она. — Я отлично помню времена, когда я приходила сюда, чтобы отвлечь тебя от работы, которую ты брал на дом, а ты меня прогонял. Вернее, пытался прогнать, но у тебя это получалось редко. — Она улыбнулась воспоминанию. — Я вела себя как овод, который пытается прогнать с луга быка.
Дэниэл вздохнул.
— Ах, как бы мне хотелось вернуть те времена, дочка, — сказал он. — Если бы это было возможно, я бы… Честное издательское, я бы чаще ходил с тобой на каток и играл в «Монополию». Увы, теперь мне остается только сожалеть об упущенных возможностях.
— Не переживай! — Марис нежно погладила его по руке. — Я совсем не чувствовала себя брошенной. У меня было все, и у меня был ты!
— Спасибо на добром слове, но мне все же кажется — ты преувеличиваешь! — Это было сказано бодрым тоном, но Марис без труда расслышала в голосе отца затаенную грусть. Дэниэл был рад видеть ее, однако в его оживлении угадывалась какая-то напряженность. Даже привычная перебранка с Максиной выглядела так, словно оба играли хорошо заученную роль, и только улыбка Дэниэла, оставаясь прежней — сердечной и доброй, порой казалась искусственной.
— Что-то не так, папа? — осторожно спросила Марис. — Как ты себя чувствуешь?
— Честно говоря, дочка, мне действительно немного не по себе. Ведь утром похороны Говарда Бэнкрофта.
Марис сочувственно кивнула:
— Я тебя понимаю… Ведь дядя Говард был не просто нашим главным юрисконсультом. Он был добрым и преданным другом всем нам.
— Мне будет его недоставать. И не только мне, я думаю… Не понимаю, что толкнуло его на… на этот ужасный шаг?!
Было только естественно, что Дэниэл скорбит о своем старом и преданном друге, однако Марис подозревала, что дело не только в этом. Быть может, подумалось ей, Дэниэлу передалось ее собственное не особенно веселое настроение? Весь вечер Марис была задумчива и молчалива, и причин этому она могла найти только две: Ной и Паркер, Паркер и Ной…
О муже Марис думала больше. Объяснения, которые он ей дал, выглядели весьма правдоподобно, к тому же слова Ноя подтвердил и сам Дэниэл. И все же Марис казалось странным, что отец и муж не удосужились сообщить ей о таком важном деле, от которого, без преувеличения, зависело будущее «Мадерли-пресс». Да, в последнее время она действительно была занята по горло, но все же не настолько, чтобы от нее следовало скрывать подобную информацию! Кроме того, по своему положению в компании она обязана быть в курсе всех дел. Старший вице-президент фирмы просто не имеет права находиться в неведении, когда речь идет о столь важной вещи, как предложение о слиянии, и ее статус жены и дочери не должен был повлиять на решение Дэниэла и Ноя ничего ей не сообщать. Либо она заслуживает их доверия, либо нет — третьего не дано.