— Моим.., э.., опытом? — изумленно переспросил Николаc; черные глаза его сверкали.
Рокебери слегка улыбнулся.
— Мы вас выбрали не только потому, что вы граф Шербурн и у вас есть веская причина появиться в тех местах. Вас предложил Уэллесли — он сказал, что в прошлом вы очень ему помогли.
Николаc чувствовал себя неловко, как всегда, когда речь заходила о его военных подвигах.
— Верно, я приносил некоторую пользу сэру Артуру, но ведь это было при совершенно иных обстоятельствах.
— Здесь все то же самое — Уэллесли нужна информация, а вы отправляетесь и добываете ее, вы сумеете сделать это. Мы не ждем от вас, что вы будете рисковать, как в Индии или Португалии. Единственное, что от вас требуется, — смотреть во все глаза и слушать во все уши, и если что-то покажется вам странным или необычным, мы бы хотели, чтобы вы тайно расследовали это. — Роксбери сурово поглядел на него. — Однако мы не хотим, чтобы вы сами останавливали этого парня, мы ждем, чтобы вы выдали нам свои догадки, основанные на ваших наблюдениях.
Что помогло бы потом установить его личность.
— Очень хорошо. Я постараюсь сделать все от меня зависящее, но, по-моему, глупо посылать меня, — произнес Николаc тихо, без улыбки.
— Я понимаю, но в настоящий момент вся наша надежда на вас. — Герцог мрачно добавил:
— Запомните, глупо или нет, но будьте начеку: обоих последних агентов пытали перед смертью, и я бы не хотел, чтобы нечто подобное произошло с вами.
— Понимаю, — медленно ответил Николаc, чувствуя неприятный медный привкус во рту. Обычное убийство — это одно, но пытки — совсем другое. Во время его военной карьеры ему приходилось сталкиваться и с тем и с другим, но он предпочел бы обычную смерть. — Вы хотели еще что-нибудь сказать, сэр?
Роксбери отпил коньяка. Потом, осторожно поставив фужер, он посмотрел на Николаcа и спокойно спросил:
— Вы, конечно, знаете, что Эйвери Мандевилл сейчас новый барон и живет в поместье Мандевиллов?
Николаc напрягся.
— Да, — холодно ответил он. — Я слышал, что Эйвери — новый барон Мандевилл.
— Уэллесли также упоминал о трениях между вами. Я бы не хотел, — продолжал Роксбери, и серые его глаза при этом предупреждающе блестели, — чтобы ваша вражда с ним.., каким-то образом.., отвлекала бы вас.
— Вы хотите сказать, что не желаете, чтобы я пошел по стопам старшего брата и вызвал бы лорда Мандевилла на дуэль?
— А что, существует такая опасность?
Николаc пожал плечами, однако его черные глаза смотрели жестко. Он был настороже.
— Ну если вам будет угодно, я думаю, что смогу сдерживать себя некоторое время.