Он нахмурил брови, но тут же улыбнулся и взял ее за руку, прежде чем поклониться.
— Для меня большая честь, мадемуазель Блэк, познакомиться с женщинойадвокатом, — любезно произнес он.
— Спасибо, сэр, — Дейзи ответила с той же любезностью, пытаясь скрыть свое изумление от столб радушного приема.
Ее предупредили не только относительно длительного ожидания в приемной, но и о том, что монсеньор ле Конти далеко не сторонник женской эмансипации, особенно в области юриспруденции.
— Я очень благодарна, что вы уделили мне свое драгоценное внимание, — добавила она.
— Ну а теперь сообщите мне, — продолжил он, подводя ее ближе к окну, — что я могу для вас сделать. Вы, как я понимаю, невестка прекрасной Импресс Джордан?
Четыре высоких стула в стиле Ренессанса стояли вокруг сервированного чайного столика. Министр продолжал улыбаться, наливая чай. Все накопившееся у Дейзи раздражение сразу улетучилось.
— Я здесь, как вы знаете, для того, чтобы проследить, чтобы новорожденная дочь Импресс была включена во владение ее состоянием. Я рассчитываю на ваше участие, — добавила она с улыбкой, — если бы вы чемто могли помочь, дабы ускорить этот процесс, я была бы очень благодарна. — Она дипломатично обошла тот факт, что камнем преткновения как раз и являлся сам министр.
— Никаких проблем, мадемуазель, абсолютно никаких, — льстиво уверил он. — Рассмотрим и выполним.
Его слова еще раз очень удивили ее. Это с егото репутацией человека, который мог «заволокитить» любое дело, пообещать сразу сделать все, что она безуспешно пыталась пробить в течение нескольких недель.
— Хотите чаю? — спросил он, указывая на стол с серебряным сервизом и сладостями.
— Спасибо, не откажусь, — любезно ответила Дейзи.
— Я полагаю, вы встречались с моим шурином, — произнес министр, когда она подошла к столику.
Герцог де Век встал с зеленого дамасского стула, высокая спинка которого до сих пор скрывала его от присутствующих.
— Доброе утро, мадемуазель Блэк, — спокойно сказал он. — Вы выглядите очаровательно.
Его взгляд медленно поднялся по ее шелковому голубому платью, прежде чем остановиться на изумленном лице.
Дейзи еле сумела перевести дух и тут же сообразила, почему министр был столь предупредителен. Чуть помедлив, она ответила, как надеялась, небрежно:
— Доброе утро, монсеньор де Век. День рождения короля был великолепным праздником.
— О, так вы там были?
— Недолго.
— Это всегда тоскливо и обременительно.
— Зато многому учит.
Наблюдая за своими гостями острым взглядом дипломата, Конте Монтеньи находил их словесную дуэль очаровательной. Этьен был явно возбужден, несмотря на свои комментарии, а мадемуазель Блэк не имела опыта притворства. Они были, конечно, сердиты друг на друга или, возможно, на самих себя. Это забавляло его, но он обязательно поможет мадемуазель всем, чем сможет. Этьен интересовался ею. Похоже, это было нечто большее, чем заинтересованность, что необычайно для его утомленного жизнью шурина. Так как Конте Монтеньи был многим обязан Этьену, то он и отблагодарит его таким восхитительным образом.