— Если хочешь… — с трудом выговорила она.
— А ты? Разве ты не хочешь? — резко спросил Флинн. — Говори, иначе я не стану вколачивать в тебя свою дубинку.
— Да, да… — лепетала она.
— Ты достаточно мокрая? — поинтересовался он.
Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошел смысл вопроса, но и тогда она не знала, что ответить.
— Думаю, да.
— Ты на удивление рассеянна, — строго заметил он. — Какая же из тебя выйдет молочница, если ты даже не способна сосредоточиться на своих обязанностях?!
— Извините, сэр.
— Если не станешь вести себя как подобает, откажусь тебя пользовать!
— Я постараюсь, сэр, — поспешно заверила она. — Простите, сэр.
— Ну… — задумчиво протянул Флинн, — может, на этот раз и прощу тебя. Ты новенькая и пока не понимаешь, что от тебя требуется. Но знай, я даю тебе испытательный срок.
— Понимаю, сэр, и буду слушаться… честное слово, сэр.
Несколько минут Флинн изучал Фелисию, словно сомневаясь в ее искренности.
— Так и быть, — смилостивился он наконец. — Я спрашивал, достаточно ли ты мокрая, чтобы лечь под меня.
Она судорожно вздохнула:
— Достаточно, сэр.
— Что же, посмотрим.
Раздвинув ей бедра, Флинн ввел в раскаленное лоно два пальца, медленно, осторожно скользя вглубь. Горячая плоть смыкалась, сдавливала, подрагивала, но он избегал контакта с самыми чувствительными точками. Она балансировала на самом краю, но он хотел задержать ее освобождение. Отняв руку, с которой капала жемчужно-белая влага, он провел дорожку вдоль глубокой лощины ее грудей, оставляя сверкающий след.
— Там у тебя поистине река желания, — сообщил Флинн, поднося к ее носу пальцы, благоухающие мускусом. — Какой энтузиазм! Буду ли я прав, сказав, что ты как следует подготовлена к соитию?
Ей, обуреваемой мириадами самых восхитительных ощущений, стоило громадных усилий ответить.
— Да, сэр, — кивнула она, почти теряя сознание. В эту минуту щемящая боль внизу живота дошла до таких пределов, что она была готова на все, лишь бы почувствовать его в себе.
— Скоро мы проверим твою готовность, — пообещал он, сжав ее грудь. — Но сначала я хочу получить соски с привкусом вишни.
Он прижал набухшую верхушку, словно в подтверждение своего требования.
— После этого можешь обслужить меня, при условии, разумеется, что мне понравится вкус. И держи груди повыше, чтобы мне не приходилось слишком нагибаться.
Фелисия тут же выполнила приказ, превратив зрелые персики своих грудей в высокие холмы. Флинн открыл бонбоньерку, вынул браслет и надел ей на запястье.
— Надеюсь, больше не осталось никаких сомнений относительно того, стоит ли принимать подарки? — вкрадчиво осведомился он.