— Разве я не предлагаю себя?
— Если захочу, могу взять тебя, не спрашивая разрешения.
— Что ж… ради разнообразия… Ведь тебе никогда не приходилось брать силой?
— По крайней мере выбор за мной, — надменно сообщил Флинн.
— Но ты ведь хочешь меня, верно? Что, если я откажу?
— Не сумеешь.
— И ты тоже.
— Я бы сказал, довольно приятная дилемма. Ты готова попытаться еще раз? — тихо спросил он. — Ничего еще не закончено.
— Ты часто так играешь?
— А ты? — в свою очередь, спросил он, не собираясь отвечать.
— Можно подумать, ты не знаешь!
— Почему-то мне нравится быть первым, — бесстыдно улыбнулся он, поднося шоколадку к ее губам. Фелисия, околдованная откровенным очарованием этой улыбки, вонзила зубы в конфету, отметив некоторую настороженность его взгляда. Забавно! Похоже, он боится, что она снова его укусит!
Шоколадная скорлупа треснула, и по ее подбородку потекла крошечная струйка вишневой начинки.
— Как мило ты выглядишь с этим розовым кремом на лице! — восхитился он, отнимая конфету. Наклонившись, Флинн слизал сладкую дорожку и приник к ее губам. — Так бы и съел тебя, но теперь не двигайся.
Предупреждение запоздало — она уже поняла его намерения и застыла в мучительном ожидании. Наклонив шоколадку, Флинн вылил немного жидкого крема сначала на один сосок, потом на второй, осторожно размазав по напрягшимся маковкам. Потом, бросив остаток конфеты обратно в бонбоньерку, принялся критически рассматривать творение своих рук.
— Взгляни, дорогая! Как тебе нравится быть моим любимым лакомством?
Фелисия опустила глаза на соски, по желанию Флинна превратившиеся в крохотные пирожные с кремом.
— Мое самое горячее желание — стать твоим вечным лакомством, — чуть слышно, вкрадчиво выговорила она. Если потребуется, она вымажется кремом с ног до головы. Лишь бы получить его.
— Как восхитительно послушна! — улыбнулся он. — Ты способная ученица, моя сладостная молочница.
— Я жду твоего милостивого взгляда, господин, и готова на все.
— Я нахожу смирение самой чарующей добродетелью в служанке, — дерзко обронил он. — Таким угождением ты можешь заслужить место в барском доме!
— Означает ли это, что мне придется согревать твою постель, господин?
— Тебе придется, разумеется, дожидаться своей очереди.
— Возможно, — обещающе прошептала она, — я сумею найти способ доставить вам удовольствие.
С минуту Флинн оценивающе разглядывал ее. Роскошное тело, воплощение женственности, совершенное, с полными грудями, тонкой талией, перетекающей в крутые бедра, было создано для любви.
— Возможно, — прошептал он, — и сумеешь.
Его слова прозвучали как неожиданное признание, но Флинн, сообразив это, мгновенно посуровел.