— На восток, — со вздохом ответила женщина, и в темноте на ее щеке блеснула одинокая слеза.
— Хорошо, но может быть и лучше. — Нож Траффа царапнул по хрупким косточкам запястья. — Куда на восток?
— В Брескет.
— Нет такого места, старуха. — Нож перерезал сухожилие, скрепляющее одну кость с другой.
— Они сказали, что идут в Брескет, — крикнула старуха. Траффу показалось, что она говорит правду, и он сменил тактику.
— Может, они так и сказали, ну а по-твоему, куда они подались? Отвечай, старуха, не то твои свинки поджарятся заживо.
— Я думаю — в Брен они пошли.
— Последний вопрос, — улыбнулся Трафф. — Этот парень, Джек, трогал девушку?
— Не пойму, о чем ты.
— Сейчас поясню. — Трафф остался доволен страхом, звучащим в ее голосе. — Мелли — моя нареченная, и меня бы очень рассердило, если бы другой мужчина дотронулся до нее хоть пальцем. — Трафф снова запустил нож в рану на запястье. — Очень бы рассердило.
— Не трогал он ее, клянусь.
— Вот и славно. — Трафф взмахнул ножом и перерезал женщине горло. Потом вытер руки и нож о ее сорочку и встал. Его разбирала охота поджечь свинарник, но он пообещал «приятелю» старухи оставить свиней в целости — а Трафф держал свое слово, когда считал нужным.
Надо найти свечку и обшарить эту хибару. У старухи непременно где-нибудь золотишко припрятано. Трафф выспится, сытно позавтракает поджаренной свининой, а поутру двинется на восток. Мелли — его невеста, и он отыщет ее, где бы она ни была.
Посольство Четырех Королевств поднималось к перевалу. Узкая тропа вилась вверх по горам. По обеим ее сторонам нависали молчаливой угрозой глыбы девственно-чистого снега. Воздух, и без того уже ледяной, стал редеть, и поврежденные легкие Мейбора напрягались при каждом вздохе.
Будь проклят Баралис! Это его вина. До несчастья в канун зимы Мейбор чувствовал себя наполовину моложе своих лет. И легкие у него работали, как кузнечные мехи, а теперь, из-за Баралиса и его гнусной отравы, они все в дырьях, словно сито сыродела.
Хорошо хоть ветер унялся — в первый раз за это треклятое путешествие он не впивается в тело и дает отдых усталым костям.
Если все пойдет хорошо и они достигнут перевала засветло, то до Брена останется три дня пути. Мейбору не терпелось поскорее добраться до города. Ему осточертело путешествие, опротивело глядеть на снег и лошадиные зады, а пуще всего надоела дикарская простота существования. Брен сулил все соблазны большого города: вкусную еду и крепкий эль, дешевых женщин и искусных портных. Да, портной — это первым делом. От происшествия в канун зимы пострадали не одни легкие Мейбора — ему пришлось уничтожить весь свой гардероб. Теперь он одет так, что вряд ли соблазнит даже трактирную прислужницу. Баралису за многое придется держать ответ.