— Нет! — Голос изменил ей, пришлось откашляться. — Нет, мама. Оставь как есть.
— Но мне не нравится темнота, милочка. Она… она пугает меня.
— Почему ты встала?
— Услышала, как отворилась дверь. Подумала, может быть, это…—'Теперь она стояла прямо против Барбары, чудовищное видение в запачканном розовом халате. — Иногда мне кажется, что он вернулся к нам, милочка. Но он никогда не вернется, да?
Барбара резко поднялась.
— Иди спать, мама! — Голос ее прозвучал грубовато, и она тут же постаралась смягчить интонацию: — Как папа? — Взяв мать за костлявую руку, она решительно выпроводила ее из гостиной.
— Он хорошо провел день. Мы стали думать о Швейцарии. Знаешь, там такой чистый, целебный воздух. Конечно, мы только что вернулись из Греции, вроде бы еще рановато об этом думать, но папе так понравилась эта идея. А как тебе Швейцария, милочка? Если тебе не хочется туда ехать, мы можем выбрать что-нибудь другое. Главное, чтобы ты была счастлива.
Счастлива! Счастлива!
— Швейцария вполне подходит, мам.
Она почувствовала, как мать крепче ухватилась за нее своей птичьей лапкой. Они начали подниматься по лестнице.
— Хорошо. Я так и думала, что тебе понравится. По-моему, лучше всего начать с Цюриха. На этот раз мы устроим настоящий тур, возьмем машину в аренду. Я мечтаю увидеть Альпы.
— Прекрасная мысль, мама.
—Папа тоже так думает, милочка. Он даже побывал в «Туре императрицы» и принес мне проспекты.
Барбара приостановилась.
— Он заходил к мистеру Пателго? Мамина рука слегка задрожала.
— О, не знаю, милочка. Он не упоминал мистера Пателя. Если б он зашел к нему, он бы непременно мне сказал, я уверена.
Они добрались до верхней площадки. Мама помедлила на пороге своей комнаты.
— Он прямо-таки другим человеком становится, если ему удается погулять вечерком. Прямо-таки другим человеком.
Барбара попыталась понять, что ее мать имеет в виду, и отвращение комом встало у нее в горле.
Джонас Кларенс приоткрыл дверь спальни, стараясь не шуметь. Напрасная предосторожность — она не спала. Повернув голову на подушке, Нелл слабо улыбнулась своему мужу.
— Я тебе суп сварил, — похвастался он.
— Джо… — Такой слабый, такой тихий голос. Он сразу же кинулся к ней.
— На самом деле просто разогрел консервную баночку. У меня и хлеб найдется, и масло. — Он поставил поднос на кровать и помог ей сесть. При этом движении самые глубокие порезы начали кровоточить. Джонас взял полотенце и крепко прижал его к израненной коже, словно стараясь не только остановить кровотечение, но и стереть воспоминание о том, что вторглось в их жизнь в тот вечер.