— Это ужасно, — сказал Линли.
— Я поклялась, что никогда не позволю им забыть, что они натворили. Я просила у его учителей отзывы. Я сделала рамку и повесила на стену свидетельство о смерти. Я устроила святилище. Я заставила их сидеть дома. Я затворила все двери и окна. Каждый день я заставляла их сидеть там и смотреть на Тони. Я свела их с ума. Я этого и добивалась, Я их уничтожила. Я уничтожила себя!
Уронив голову на умывальник, Барбара зарыдала. Она выплакивала ненависть, исказившую ее жизнь, вину и ревность, бывшие ее единственными спутниками в жизни, одиночество, на которое она сама обрекла себя, презрение и злобу, которые она обратила на всех встречавшихся ей людей.
Наконец Линли молча обнял ее, и Барбара рыдала у него на груди, оплакивая гибель дружбы, которая могла расцвести и связать их воедино.
Сквозь невысокие окна в аккуратном кабинете доктора Сэмюэльса был виден сад и розарий. Розарий был разбит на отдельные участки и террасы, разделяя цветы различных сортов и оттенков. На некоторых кустах назло осени, холодным ночам и утренним заморозкам еще красовались бутоны, но скоро цветы и листья осыплются на землю. Придут садовники и обрежут кусты, подготавливая их к зимней спячке. Весной розы оживут, и возобновится непрерывный круговорот бытия.
Врач и полицейский смотрели из окна на маленькую компанию, блуждавшую по посыпанным гравием дорожкам. Контрастные пары — Джиллиан и ее сестра, леди Хелен и сержант Хейверс, а далеко позади две санитарки, прикрывшие белые халаты длинными плащами, чтобы укрыться от резкого ветра.
Линли отвернулся от окна и встретил внимательный взгляд доктора Сэмюэльса. Врач расположился за письменным столом, лицо его вновь было бесстрастно.
— Вы знали, что у нее был ребенок, — сказал Линли. — Вероятно, обнаружили еще при осмотре в приемном покое.
— Верно.
— Почему вы ничего нам не сообщили?
— Я вам не доверял, — ответил Сэмюэльс. — Тогда не доверял. Мне было гораздо важнее установить хоть какой-то контакт с Робертой, чем поделиться этой информацией с вами и рисковать, что вы обрушите эти сведения на нее и еще больше ей повредите. В конце концов, это врачебная тайна, — примирительно добавил он.
— Что с ними теперь будет? — спросил Линли.
— Они оправятся.
— Откуда вы знаете?
— Они начинают осознавать, что обе были его жертвами. Это первый шаг. — Сняв очки, Сэмюэльс тщательно протер их полой пиджака. Худое лицо врача казалось усталым. Сколько уже раз он проводил такие беседы!
— Не понимаю, как они могли вынести все это.
— Они находили выход.
— Какой?