На этот раз Алана не стала лукавить:
— Да, — порывисто ответила она. Меррик отпустил ее.
— Как бы то ни было, я устал и мечтаю отдохнуть на своем ложе. На твоем месте я сделал бы то же самое, — он взял с постели груду мехов и сунул ей в руки
Алана схватила меха, все еще не совсем понимая, чего же он от нее хочет. Не обращая внимания на девушку, Меррик стянул через голову рубаху и небрежно бросил ее на пол. Алана в оцепенении смотрела на широкую грудь, поросшую густыми и темными завитками волос. Рыцарь занялся кожаными ремешками, которые поддерживали штаны. Девушка задержала дыхание. Боже милостивый не станет же он раздеваться догола! Но, казалось, Меррик останавливаться не собирается…
Он и не остановился.
Рот у Аланы приоткрылся. Меррик был невероятно тонок в поясе, на руках выступали бугры мышц. Когда он нагнулся и стянул подштанники, спина выгнулась бронзовой дугой. У нее мелькнула мысль, что тело этого мужчины сочетает в себе силу и грацию. Он выпрямился, бесстыдно явив ее взору свою наготу. Сердце девушки, казалось, остановилось. Меррик отвернулся и забрался в постель. Из груди Аланы вырвался вздох.
Он приподнялся на локте.
— Приглашаю тебя занять место в постели рядом со мной. Сегодня вечером я склонен к великодушию и предоставляю тебе право выбора, саксонка.
— Только теперь Алана осознала, что, замерев, безмолвно стоит посередине комнаты, сжимая в руках охапку мехов. Ее щеки ярко запылали. Она была чрезвычайно смущена тем, что откровенно разглядывала мужчину и была застигнута им врасплох. Но, услышав слова Меррика, она повернулась к нему спиной и с замиранием сердца опустилась на пол, перед очагом. Алана свернулась клубочком и натянула меховое одеяло на голову, С другого конца комнаты донесся низкий мужской смех. Потом все звуки стихли.
Алана дрожала, хотя в комнате было тепло и сухо. Она отчаянно пыталась унять бешеное сердцебиение, Алана никак не могла прийти в себя от удивления, что Меррик оставил ее в покое. Она была убеждена: он привел ее в свою комнату с намерением овладеть. Однако… ей дарована передышка.
Она не знала почему. И незачем знать или догадываться, дрожа, решила Алана, потому что угроза оказаться изнасилованной по-прежнему висит над ней. Как это сказал о нем Обри? «…самое ужасное дьяволово отродье, одним своим взглядом он может снести голову с плеч у любого».
Алана не привыкла быстро проникаться доверием к незнакомым людям, а Меррик к тому же был врагом. Она напомнила себе об осторожности. Он еще не показал свой дьявольский облик в должной мере, но, несомненно, Меррик — исчадие преисподней. Она ему не доверяла. Не осмеливалась доверять.