Меррик молча смотрел на нее, прищурив глаза.
— Спроси Сибил, если не веришь мне. Спроси кого угодно в деревне. Они не пожелали обращаться ко мне после того, как мама умерла, но Бог свидетель, она научила меня всему, что знала сама о травах и снадобьях, — пальцы Аланы дрожали на его руке, и мускулы рыцаря напряглись под ее пальцами.
Меррик продолжал молчать.
— Пожалуйста… — Алана умоляюще смотрела на рыцаря, не переставая упрашивать: — Я помогу Симону, если только ты мне позволишь.
Затаив дыхание, девушка ждала ответа. Когда она уже было решила, что Меррик откажет, тот заговорил:
— Никакого обмана, саксонка! — грозно предупредил он. — Ты вылечишь его! Иначе… поплатишься головой.
Алана кивнула. Меррик выглядел таким безжалостным и неумолимым, что дрожь прошла по ее телу. Она отвернулась к кровати Симона, лихорадочно размышляя. Мать многому ее научила, но в том, что требовалось от Аланы сейчас, умение решало не все. Она стала молиться, чтобы хорошенько припомнить, чему учила мать… и чтобы Симон остался в живых.
Ведь вслед за ним могла умереть и она.
Вероятно, какие-то высшие силы хранили ее в тот день. Алана порадовалась, что предусмотрительно прихватила с собой из хижины сумку с целебными травами. Симон горел в жару, сотрясаемый ознобом. Боль пронзала все его тело. Он беспокойно двигался, не затихая ни на минуту. Алана приготовила отвар, чтобы облегчить его страдания. Меррик не отходил от нее ни на шаг, оставаясь за спиной, то ли наблюдая, то ли охраняя племянника. Алана так нервничала из-за этого, что чуть не опрокинула кубок, в который налила горячий отвар.
Она глубоко вздохнула и повернулась лицом к Меррику:
— Обязательно ли тебе нужно вот так следить за мной?
Он скрестил на груди сильные руки.
— Я смотрю, чтобы ты ненароком не отравила Симона.
Алана постаралась сдержаться, отвечая, — Я не собираюсь давать ему отраву, наоборот, хочу заставить его выпить снадобье, которое снимет в животе боль.
— Ну-ка, дай я взгляну, — он подошел поближе и понюхал отвар, — пахнет неприятно, саксонка!
Глаза Аланы сверкнули.
— Если тебя это успокоит, норманн, сначала я сама отопью из кубка.
Меррик не сказал ни да, ни нет, и потому Алана сделала большой глоток отвара. Подождав минуту, он коротко кивнул:
— Продолжай.
Сжав зубы, Алана повернулась к нему спиной, полная решимости забыть о присутствии Меррика, и это не составило для нее труда, так как состояние Симона все ухудшалось. Юноша горел в жару. Сначала она подозревала, что, быть может, парнишка съел что-либо несвежее, но, кроме него, никто в замке не заболел. Не раз у Аланы возникала мысль, что, вполне вероятно, Меррик прав: кто-то отравил юношу.