Анна бросила на него неприязненный взгляд. Мне показалось, что в душе она ненавидит Стайна. И это обрадовало меня.
– Счастье, для немцев – я имею в виду, что они налетели на подводную скалу, – продолжал Стайн. – Капитану следовало бы держаться подальше от берега, если он не капитан Пэйс... Не следовало идти на такой риск.
– Если хотите знать, – тихо произнес я. – «Данедин стар» был потоплен немецкой торпедой!
Чушь, – отрезал Стайн. – Он напоролся на подводный риф.
Небрежность. Случись такое с немцами, мы бы расстреляли капитана. «Данедин стар» сбился с курса. О том, что он был торпедирован, нигде не упоминалось.
«Этоша» прошла мимо своего мертвого собрата. Я подивился, откуда Стайн был так хорошо осведомлен о «Данедин стар».
– Вы слышали когда-нибудь о торпеде типа XXXI? – спросил я.
Анна и Джон внимательно смотрели на меня.
– Не слышали? Ее создали Блом и Фосс. Торпеда была выпущена из немецкой подводной лодки секретного типа. Могу рассказать вам, как это примерно было. Командир подводной лодки не спешил торпедировать корабль и отправить его на дно морское, боясь раскрыть себя. Он поступил умнее – просто следовал за «Данедин стар», дождался, когда транспорт окажется в этих опасных водах, и только тогда торпедировал его. Ни у кого не было сомнений, что «Данедин стар» напоролся на подводный риф. Хотел бы я встретиться с этим командиром-подводником.
Стайн оцепенело глядел на меня.
– Бог мой! – проговорил он наконец. – Только немец мог придумать такое!
– Стайн, вы забыли, что эту картину восстановил вам командир британской подводной лодки, – сказала Анна, потом перевела взгляд на меня. – Очень остроумная реконструкция происшедшего, капитан Пэйс. Неудивительно, что вы получили столько наград.
Я промолчал.
– Иди отдыхай! – обернулся я к Джону. – Я поведу корабль.
Следом за ним ушел Стайн.
– Вы разрешили мне находиться здесь... – произнесла Анна.
– Да, – коротко отозвался я.
Она подошла к борту, откуда был виден берег, и оперлась о поручень. Больше часа «Этоша» вырывалась из мрачных щупалец Берега скелетов. Береговая линия ыла ясно видна, и вдали, на расстоянии до ста миль, я мог разглядеть отдельные голубые просветы, на фоне которых виднелись горы.
Я подошел к Анне. Она молчала, словно не замечая меня, и продолжала разглядывать прибрежную полосу. Я не знал, с чего начать разговор.
– К вечеру похолодает. Вы простынете в свитере, – пробормотал я.
Она едва взглянула на меня. «Подобное начало разговора только того и заслуживало», – обругал я себя.
Анна вдруг обернулась, снова посмотрела на меня и, к моему удивлению, сама начала разговор.